Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская

— Ничто так не сближает, как однажды выпитая бутылка виски.

Леон окинул довольным взглядом наведенную мной чистоту и поднялся со стула, мило проведя время, пока я крутилась как белка в колесе.

— А если мы поссоримся? Всякое может быть…

— Ответственность за вечеринку беру на себя!— Он обхватил меня за талию и увлек в гостиную.— Во что бы тебя приодеть? А то как-то неинтересно в футболке второй день подряд. Надо бы завтра съездить в магазин.

— Мои вещи в камере хранения.

— Вещи в камере хранения?— задумчиво переспросил Леон и взглянул на меня как на котенка из приюта.— Ладно, заберем, не переживай. Я о том, что нужно подобрать тебе нормальный гардероб. А пока — можно пофантазировать.

Нормальный гардероб? Можно подумать, я пришла к нему в лаптях и онучах.

Он ненадолго исчез и вернулся с ножницами и синим шелковым шарфом.

— Позвольте, мисс Краун, я немного побуду вашим стилистом,— Леон предупредительно пощелкал длинными стальными лезвиями и принялся кромсать футболку от Армани прямо на мне. Первыми упали рукава, затем появились разрезы сбоку. Он придирчиво осмотрел свою работу и превратил ворот в декольте. Холод прикосновений стали к коже заставлял меня вздрагивать, но мистер Руки-Ножницы был предельно аккуратен. Леон завершил воплощать полет фантазии поясом из синего шарфа и подвел меня к зеркалу.

— Соблазнительна и прекрасна!— посчитал он, держа меня за плечи.— Будешь сегодня греческой богиней. Танцы на столе приветствуются.

— Слушаюсь и повинуюсь, доктор Берри! Спасибо, что не отрезал руки… Получилось симпатично.

— Ну, я же хирург, а в нашей профессии нельзя ошибиться ни на миллиметр,— он поцеловал меня в изгиб локтя.

В гостиную Леон принес виски, лед, лимон и шоколад, включил музыку и приглушил свет. Я почувствовала себя немного скованно — слишком далеко мы зашли для одного дня знакомства.

Час ночи.

— Знаешь,— Леон повесил дольку лимона на край бокала и протянул его мне,— вчера интуиция подсказала, что нельзя тебя отпускать. Да… Если бы опоздал… Как ты могла совершить такую глупость? Впрочем,— усмехнулся он,— случившееся сблизило нас со скоростью реактивного самолета. За тебя и твою легкомысленность, голубка!

— Ты так профессионально уложил этих уродов!— похвалила я своего спасителя, пригубив виски. Не люблю крепкий алкоголь, но уговор дороже денег.— Где так наловчился?

— Я ведь не хотел учиться на врача,— рассказывая о себе, Леон смотрел на меня так, будто ничто в мире не доставляло его взору большего удовольствия.— Как и ты, сначала шел родителям наперекор. Помучились они со мной. Я вырос в Нью — Йорке, с детства занимался боксом. В моем родном квартале было неспокойно. Отцу и матери пришлось очень постараться, чтобы убедить меня пойти по их стопам. И ты знаешь, уже в университете, понравилась профессия. Я перфекционист по натуре и люблю, чтобы было идеально…

* * *

Два часа ночи.

Леон допросил меня с пристрастием о жизни в России и о том, как я решила перебраться в Америку.

— А расскажи-ка мне, что за отношения у тебя с фиктивным мужем? Есть ли у тебя друг в Штатах? Предупреждаю: я ревнив, вспыльчив и скор на расправу,— немного захмелевший собеседник потрепал меня за мочку уха.

Похоже, он не шутит, но сейчас проверим.

— Есть…

— Говори, кто он? Что у тебя с ним было?

— Одна волшебная ночь.

Леон вскочил, нервно пригладил волосы и зашагал из угла в угол.

— Кто он? Отвечай, когда тебя спрашивают!— замер он надо мной, подобно памятнику громовержцу.

— Ветеринар-перфекционист.— Я воочию убедилась, что про ревность Леон не соврал.

— Негодная девчонка, ты развела меня!— он перевел дух и уперся руками в колени.

— И правда, страшен в гневе,— я обняла его за шею.— Не сердись, не думала, что ты так заведешься…

Леон повалил меня на пол, и разговор прервался.

* * *

3 часа ночи.

— Пойдем, погуляем!— глаза у Леона блестели, лицо раскраснелось. Он принес мне плащ.

По узкой темной лестнице мы поднялись на крышу небоскреба. Выход в космос я представляла себе именно так. Ночное небо завораживало. Казалось, только протяни руку и коснёшься звёзд. Мы подошли к краю крыши. Леон забрался на бортик.

— Давай руку, не бойся!

Как он был прекрасен в тот момент! Да за ним хоть на край света, хоть в бездну!

Возлюбленный встал за мной и крепко обнял. Город-мечта раскинулся сверкающей гирляндой огней.

— Шагни к самому краю крыши и закрой глаза,— скомандовал он. Я подчинилась без слов.— Не подглядывай!

Он уверенно взял мои запястья и отступил на шаг, чуть разведя руки в стороны.

— Постарайся максимально расслабиться и наклониться вперед, потом открой глаза.

В первый момент я чуть не потеряла сознание от ужаса, зависнув над пропастью. Но страх скоро сменился восторгом, ветер развевал волосы.

— Лечу-у!— восторженно кричала я.— Лечу-у!

Леон осторожно вернул меня обратно, и мы спрыгнули на крышу. Мое сердце стучало, как молот. Столько адреналина я ни разу не получала. Во мне проснулась булгаковская ведьма. Я прижала Леона к стене и начала жадно покрывать его лицо и шею поцелуями.

— Ты самая храбрая женщина на свете, Джил,— вымолвил он, стаскивая с меня плащ.

А я продолжала шептать слова восторга, любви, желаний, не слыша ничего в адреналиновом угаре.

* * *

4 часа утра.

Меня изумляла неутомимость и изобретательность Леона в любви. Я старалась не отставать от него. Когда начало светать, мы переместились в спальню. Бутылка виски опустела лишь наполовину, и никаких сокровенных тайн мы друг другу так и не открыли. Я положила голову Леону на живот, он включил телевизор и не спеша пробежался пальцами по моей спине. От его ласковых прикосновений хотелось замурлыкать, но я провалилась в сон.

На третий день мы выбрались из дома. Мне нужно было забрать сумку из камеры хранения, а ему хотелось привести меня в «человеческий вид».

Перед выходом мы расположились в кабинете и пили кофе. Леон просматривал в компьютере рабочие отчеты, а я бесцельно листала пультом каналы. Мое внимание привлекло интервью с английским актером Робертом Эвансом, чьи фильмы имели огромный успех. Один удачный проект вынес его на пик популярности, и теперь миллионы девушек по всему миру сходили от него с ума.

Роберт обаял меня с первого появления в кадре, когда я лет пять назад случайно увидела его по телевизору. В тот вечер я забыла про дела и перерыла весь интернет, чтобы сотня его фотографий перекочевала в папку на рабочем столе. Слайд-шоу из портретов Роберта завораживало. Не знаю, в чем крылась тайна обаяния актера — то ли в магии серо-голубых глаз, то ли в львиной грации движений, то ли в гордой посадке головы с копной взъерошенных темно-русых волос. В любовных сценах Роберт заводил меня не мускулистым телом, а страстным взглядом, от которого в животе просыпались и выли от голода бешеные псы. Он, обычно серьезный на экране, в интервью постоянно шутил. Я не выдержала и рассмеялась в голос над очередным его высказыванием. Леон оторвался от компьютера и бросил взгляд на экран.