Почему мы думаем то, что мы думаем - Ален Стивен

Итак, что такое искусство? По представлению Сократа красота и искусство связаны, поскольку оказывают воздействие на чувства. Толстой отрицает это представление как слишком субъективное и называет искусством то, что выражает мысли и чувства человека. Ницше усматривает в основе такого выражения аполлоническое и дионисийское начала как способ исследования и оценки усилий художника. Распятие, изображённое Рубенсом, имеет черты обоих начал, поочерёдно потрясая и ужасая. Возможно, Ницше подошёл ближе всех к объяснению этого сочетания жестокости и красоты в религиозном искусстве Возрождения.

Одним из самых известных примеров авангардного искусства считается работа Марселя Дюшана «Фонтан» (1917). Эта «скульптура» состоит из керамического писсуара, купленного в магазине сантехники и предложенного Дюшаном для экспонирования на выставке Общества независимых художников в Нью-Йорке. Считается, что Дюшан рассматривал свою работу как розыгрыш, ответ помпезности современного ему мира искусства. Учитывая происхождение замысла «Фонтана», кажется удивительным, что критика всё же признала его одним из самых значительных произведений искусства двадцатого века.

Несмотря на то что представление о «Фонтане» имеют многие, вряд ли кто-то видел его на самом деле. Общество отказалось демонстрировать писсуар на выставке, для которой он был предназначен, поэтому писсуар сфотографировали, а затем, вероятно, выбросили. В начале 1920-х годов «Фонтан» Дюшана вызвал множество споров о том, что является искусством, при этом речь шла об увиденной фотографии, а не самой «скульптуре». Это, следует заметить, прекрасный пример того, что искусство совершенно не обязательно воплощается в объекте, а может представлять собой всего лишь идею, пусть даже бестолковую.

Существует общее убеждение, что все человеческие существа на вид в целом одинаковы. Все мы живём и дышим, едим и спим, исполняем идентичные и необходимые биологические функции. Многие философы утверждают, что способность человека к осознанному мышлению является ключевым аспектом нашего существования, отделяющего нас от других животных (см. главу «Есть ли права у животных?»). Разум каждого из нас обладает внутренней жизнью – мыслями, верованиями, чувствами и эмоциями. И хотя мы не можем с полной уверенностью сказать, что знаем, о чём в тот или иной момент думают другие, нам известно, что они обладают способностью к осознанному мышлению точно так же, как и мы сами. Но что за этим стоит? Откуда мы знаем, что другие воспринимают мир так же, как мы? Кроме того, откуда нам известно, что другое сознание вообще существует? В философии этот вопрос известен как «проблема другого сознания» и связан с идеей солипсизма.

Солипсизм – это уверенность в том, что единственное, что в самом деле существует, или сказать точнее, единственное, о чём мы знаем, что оно существует, – это наше собственное сознание. Английский философ-утилитарист Джон Стюарт Милль подошёл к эпистемологическому вопросу о том, существует или нет другое сознание, в написанном в 1865 году эссе «Обзор философии сэра Уильяма Гамильтона». Милль утверждал, что установить существование сознания, отличного от нашего собственного, можно посредством логического вывода и аналогии. Беря за основу изречение Декарта «я мыслю, следовательно существую» (cogito ergo sum), Милль признаёт, что наше представление о разуме порождается исключительно нашим собственным сознанием.

Однако, чтобы доказать предположение о том, что существует другое сознание, схожее с нашим собственным, нам необходимо провести параллель между работой нашего сознания и сознания другого человека. Если мы можем распознать у другого определённые мыслительные признаки, соответствующие нашим собственным, то можем сделать вывод и о существовании другого сознания, схожего с нашим собственным:

Таким образом, мы получаем познания о существовании и функционировании другого сознания на основе доказательства по аналогии с представлением о функционировании нашего собственного сознания. Концепция Милля о выводе по аналогии доминировала в философских кругах до посмертной публикации в середине двадцатого столетия «Философских исследований» (1953) Людвига Витгенштейна (1889–1951). Витгенштейн, возражая аргументации Милля, исходил из утверждения, сделанного последним в собственном эссе, о том, что его выводы отвечают «установленным правилам экспериментального исследования»:

По Витгенштейну Милль не опровергает понятие солипсизма, а непреднамеренно подтверждает его. Используя в качестве примера понятие боли, Витгенштейн утверждает: говорить, будто человек может сделать вывод о том, что другое разумное существо испытывает боль, поскольку поведение последнего соответствует собственным реакциям первого на боль – значит приписывать ваше понимание слова «боль» другому. Это не служит доказательством, что другой испытывает боль точно тем же образом, что и вы, и наоборот:

«Философские исследования» главным образом касаются несоответствия употребления слов в языке и их смысла. Витгентштейн рассматривает предполагаемые различия между публичным языком, используемым в дискурсе, и предположительно существующим индивидуальным языком сознания. Витгенштейн приходит к заключению, что вся умственная деятельность связана с нашим представлением о языке, приобретаемом в процессе социализации. То есть индивидуального языка не существует, потому что, существуй он на самом деле, никто не смог бы его перевести (иначе он стал бы публичным языком).