Красный волк - Н. Свидрицкая

безнадёжным. Надежду внушало то, что на терминале в космосе, где все свои, вряд ли есть усиленная охрана или изощрённая система слежения. Безнадёжной казалась всякая попытка бежать отсюда одному — времени действительно прошло не мало, пусть даже меньше, чем говорил Шитаха, и вряд ли Ив сможет в одиночку справиться с современным кораблём. Но бездействовать Ив не мог. Он был из тех, кто начинает действовать порой безо всякого плана, в надежде, что в процессе действия начнут открываться новые возможности. И потом, бездействовать было нельзя. Шитаха твёрдо вознамерился вырвать из памяти Ива то, что представляло для него, судя по всему, огромную ценность, и стимулировал его память наркотиками, которые медленно сводили Ива с ума, электрошоком и прочими радикальными средствами. У него появились шрамы на запястьях и ногах оттого, что зажимы иногда слишком впивались в кожу; и память стала играть с ним злые шутки: он начал забывать то, что произошло только что, зато стали всплывать какие-то совершенно фантастические вещи. Видимо, то, что иногда мелькало в памяти Ива, было не то, что интересовало Шитаху, потому, что попытки заставить его вспомнить становились всё более и более жестокими день ото дня. В конце седьмого дня — Ив, чтобы не сойти с ума, вёл счёт дням очень прилежно, — он почувствовал, что Шитахе уже всё равно, выживет ли он в итоге всех его попыток. Он должен был что-то узнать, и его не волновала цена.

Зато она очень волновала Ива. Он не мог относиться к возможности восстановить его в виде нового офта так же просто, как Шитаха. Он уже умирал однажды и не хотел этого опять. А во-вторых, его пугала фанатичная настойчивость Шитахи. Кого он мог выдать мутанту Вэйхэ, что рассказать? Собственные бессилие и бесправие мучили его чрезвычайно. Спустя несколько дней он уже знал, что что-то действительно было в его жизни помимо того, что он помнил так хорошо. Он вспоминал чувства, эмоции, каких-то людей, чаще всего — женщину. Она мучила его не меньше, чем всё остальное, а может, больше. Он не помнил её лица и имени, но в то же время знал про неё безумно много: как она улыбается, как хмурится, как плачет, как злится, и всё это было так важно! Помимо этой женщины было ещё что-то важное, чего он вспомнить не мог, но что постоянно вертелось где-то в преддверии памяти. Шитаху бесило его бессилие что-либо вспомнить, но больше всего его бесила эмоциональность тех крох, что он сумел выдрать из памяти Ива в конце концов. У Ива очень скоро не осталось никаких иллюзий и сомнений в том, что Шитаха уничтожит его. И не только его. В конце первой недели он сумел выяснить, что кто-то заказал Шитахе его офта, и этот кто-то, возможно, находится в большой опасности со стороны самого Шитахи. Нужно было действовать. Ив не знал, сколько у него времени, и решил действовать как можно скорее.

Чёткого плана у него не было и тогда, когда он принял окончательное решение. Он решил действовать по обстоятельствам; всё равно он ничего не терял. От наркотика и прочего, что проделывал с ним Шитаха, у него начались галлюцинации и сильнейшие головные боли, но он больше не отвечал ни на какие вопросы Вэйхэ. Не смотря на все попытки принуждения и угрозы, он продолжал молчать и накапливать информацию о терминале, на котором находился.

Молчание его Вэйхэ терпели ровно два дня. На третий за ним пришли трое Бехидже, сделали инъекцию наркотика и повезли куда-то прочь с уровня, на котором находились офты. Ив получил давно желанную возможность немного ознакомиться с терминалом: он увидел, каким образом Бехидже открывают двери, как пользуются лифтом, который двигался не только по вертикали, но и по горизонтали, как активируют переходы. Да, времени прошло достаточно: для многого из того, что он видел здесь, Ив не мог подобрать слов в своём языке. Без союзника нечего было даже думать выбраться отсюда. Вырваться, вернуться в офт, — рассуждал он, ведь пока его везли, он успел заметить десятки дверей, подобных той, за которой находился и он сам, — попытаться вскрыть эти двери… Все двери и переходы, и даже лифты, Бехидже вскрывали с помощью одной и той же пластины с желобками, зубчиками и стержнями, прозрачной, по которой то и дело пробегали огоньки и разряды. Она помещалась в ладони, но при желании Бехидже становилась длиннее или шире. Ив наблюдал за нею сквозь полуопущенные ресницы. Наркотик действовал, и он чувствовал себя, как человек слегка навеселе, но это и помогало: лишало страха и ненужных сомнений. Он совершенно забыл о том, что его тело не прежнее, тренированное и послушное, а совершенно новое, можно сказать, с иголочки; но это было и к счастью. В последствии, если бы он хоть на секунду усомнился в себе, то неминуемо погиб бы.

В помещение, куда Ив был доставлен буквально за несколько минут, Бехидже не допустили. Вэйхэ, которые приняли его там, говорили на своём языке, который Ив совершенно не понимал; но всё, что находилось в этой лаборатории, было красноречивее всяких слов. Как-то сразу он понял, для чего предназначено устройство с идеальной режущей поверхностью, и догадался, что Шитаха решил привести в действие свой первоначальный план: извлечь его мозг и вырастить нового офта. Отчаяние придало ему сил: как только его освободили, чтобы уложить в камеру, он ухватился руками за края носилок и ногами ударил в грудь ближайшего к нему Вэйхэ. Тот отлетел к дальней стенке, свалив и второго, а Ив волчком крутанулся на носилках и сшиб с ног третьего, который уже наставил на него какой-то крохотный чёрный предмет. Спрыгнув с носилок, Ив навалился на него, обхватил ладонями длинную лысую голову и стукнул ею об пол. Хрупкие кости гуманоида неприятно хрустнули в руках, Ив в отвращении отшатнулся и развернулся, учуяв движение за спиной. Упал спиной назад за носилки, увидев нападающих Вэйхэ. Он был так близок в этот момент к поражению, что Вэйхэ не сомневались в этом и упустили возможность позвать на помощь. Ив, лёжа на спине, сцепленными вместе руками наотмашь вмазал первому из них так, что кровь брызнула на пол и стену веером мельчайших капелек; с невероятным проворством увернувшись от падающего тела, Ив вскочил на ноги и, схватив второго Вэйхэ в охапку, швырнул его в камеру.

Та приняла жертву безразлично и надёжно. Вэйхэ отчаянно вырывался, и камера ввела ему успокаивающее, рассчитанное на человека, не на