Гнилое дерево - Комбат Найтов

– Вы правы, Дмитрий Михайлович, предлагая ловушку для Геринга здесь. Другого выхода я не вижу. Но меня беспокоят четыре гешвадера Хе-111. Они довольно высотные, а у меня маловато самолетов подготовлено для высотных боев.

– Время еще есть, Иван Иванович.

– Выяснилась одна интересная деталь: нападение могло состояться 15 мая, но в этот день Муссолини вторгся на территорию Греции, поэтому Гитлер перенес дату на 22 июня, – сказал Влад. – Это контрольная точка. Надо быть полностью готовыми к пятнадцатому.

– Полностью готовыми мы никогда не будем. Такого в истории России не бывало, – хрипловатым голосом сказал начальник ПВО. – Но то, что я прочел… – Он положил локти на стол и несколько раз энергично потер лоб. – Меня немного смущает один вопрос: все документы написаны двумя почерками.

– Тремя. Один из документов писал я, лично. А Варвара Михайловна по-немецки не говорит, я проверял. Она читала этот документ.

– Вы о плане Барбаросса?

– Да.

– Дмитрий Михайлович, я снаряды подогнал и еще гружу восемь эшелонов. У ПВО снаряды будут.

– А я подготовил одиннадцать дополнительных аэродромов, и 43-я дивизия готова перебазироваться на них. Вопрос о 9-й, 10-й и 11-й дивизиях решен. Подобраны дежурные, которые не упустят момента. Пятнадцатое мая возьму на особый контроль. Но у меня тоже вопрос к майору: почему вы с женой не поехали к Сталину?

– А он ничего изменить не может. Предательство, давайте называть вещи своими именами, произошло здесь, под Киевом и в Москве. В том же Одесском округе в первый день было потеряно всего три процента самолетов, в основном старых конструкций и неисправных. Они выполняли роль приманок. Ну, и о том, что я – майор, я узнал только что. Вот, четыре треугольника.

Все замолчали, затем Сазонов спросил:

– У тебя стаканы есть, майор? – и вытащил из портфеля бутылку с сургучной пробкой. Обстучал сургуч и разлил водку по стаканам. Влад выставил соль, ржаной хлеб местной выпечки и сало. Довольно крупно порезал его.

– Домашнее. Тесть солил, хорошее сало.

– Бригада прибудет в Альзерский лес в середине апреля. Район оцепить и никого не подпускать. Никто не должен знать, что там находятся зенитки. Позиции в крепости занять вечером 21 июня. Но, майор, отработай с корректировщиками, наблюдателями и службой ВНОС любые действия противника, – сказал Сазонов. – Буду контролировать. Понял?

– Да, товарищ генерал.

– Ну, что, Иван? Все, что хотели, мы узнали?

– Да, – ответил Копец и поджал губы. Затем надел фуражку и встал. – Сказать, что рад был познакомиться, не скажу. Но хорошо, что такие люди есть. Теперь все в наших руках.

Когда возвращались в форт, Влад задал вопрос по двум полкам 8-й дивизии.

– Да, я в курсе. Со своей стороны проверял информацию по «П» и «Р». Кажется, что она верна. Полки должны были убыть без тяжелого вооружения. Это так?

– Да.

– Они в Козловке. Вернутся в расположение 10 мая. Там надо отселить большое количество людей. Готовят штатное место для противотанковых батарей 6-й ПТБр. Там танкоопасное направление. И готовят позиции на правом фланге Граевского ОП. Помогают второй дивизии.

– Так в крепости дел полно!

– Знаю. Я же сказал, что это – проверка. Поймите правильно, Владислав Николаевич, все требуется сделать так, чтобы создать у противника впечатление, что ничего не изменилось. Иначе спугнём. Почему и не хочу открыто публиковать вот эти приказы.

Он передал в руки Владислава приказы о его повышении и назначении.

– Это ваши экземпляры. В строевую часть пока не передавайте. Но все законно, правда, пришлось в Москву летать и через ГАУ, ГВИУ и ГПУ решать вопрос. Леонтий Захарович сильно помог. Очень ему ваш тальный мостик понравился. Сказал, что потребует оформить его как изобретение.

Кто такой Леонтий Захарович, Владислав не знал, но спасибо ему мысленно высказал. Сунул приказы в карман шинели. Наверху генералы попрощались, сели в машину и уехали. Карбышев, правда, из крепости уехал через четыре дня: проверял подготовку всех четырех отдельных артбатарей и инженерное обеспечение позиций двух артиллерийских корпусных полков, основу контрбатарейной борьбы крепости. Артиллерия самой крепости такими дальностями стрельбы не обладала.

Самым слабым местом было почти полное отсутствие тракторов, которые сейчас находились во вновь созданных МТС – вели полевые работы. Они должны были поступить в полки только по вскрытии «красного пакета» – плана мобилизации. Отменить посевную не удалось. Как и провести отселение крестьян с северного участка обороны. Разрешили убрать людей только с танкоопасных направлений и применить там минирование местности. И то хлеб.

Сам Карбышев уже осознал неизбежность и неминуемость войны и сроки ее начала. Календарь у него работал в обратном направлении: осталось сто два дня и три часа. На календаре была среда 12 марта 1941 года, 23:30.

Генерал сел в «эмку» и тронулся в Белосток. Впереди и сзади разбрасывали грязь два БА-10: удалось протащить приказ о сопровождении поездок руководства округа бронетехникой. Это он вычитал у Барби, увидев, сколько генералов округа сложили головы под выстрелами диверсантов. Он, конечно, не слышал «шайсе», вырвавшегося из уст обер-ефрейтора Таубе в лесу за Нарезлем на Обозной дороге. Абвер уже вышел на охоту за головами.

А через месяц у Владислава началась двойная жизнь: утром и вечером он был старшиной, а днем превращался в грозного замкомбрига, гонявшего в лесу за вторым фортом батареи 6-й бригады. Официально штаб бригады находился почти в двухстах километрах от крепости в Ружанском замке, недалеко от Волковыска. Командир – подполковник Юрьев. Его Владислав еще не видел. Он со штабом находился в Ружанстоке. Должен выполнять миссию прикрытия и демонстрировать, что здесь находится 6-я ПТБр, а не части 11-го мехкорпуса, часть которых была отодвинута в тыл из-под Гродно.

В бригаде те же проблемы, что и у всех артиллерийских частей: нет тракторов и мало автотранспорта. Непонятно, зачем засунули довольно много бензовозов. Через некоторое время все прояснилось: большой склад с горючим организовали между 1-м и 2-м фортом на двух островах. Склад укрыт под землей в заросшей лесом части крепости. Организована погрузка-разгрузка с железнодорожных цистерн по трубопроводу. Склад крепости не подчинялся, был фронтового назначения, поэтому его сооружение пролетело мимо Владислава.

В конце апреля в первом форте появилась станция РЛС и радиодальномеры. Антенны большие и неподвижные, работают в одном направлении, а восемь дальномеров имеют пересекающиеся сектора наблюдения. Как работает система, выяснили на своих самолетах во время проверки генералом Сазоновым готовности ВНОС, наблюдателей и корректировщиков на ПУАЗО. Стрельб, к сожалению, не вели. Секретно. Сразу после майских праздников стало понятно, что готовят для фон Лееба и Гота.

Карбышев приехал с Мостовенко и Хацкелевичем. Танкисты 6-го мехкорпуса квартировались в Белостоке, а 11-й находился в Волковыске. Одиннадцатый корпус во взаимодействии с восьмой ПТБр бьет на Сувалки с востока, а 6-й и 6-я ПТБр – в том же направлении с юга, стараясь смять части 20-го армейского корпуса генерала пехоты Матерна. Задачей двух корпусов является перерезать единственную железную дорогу в Вержболово, а мосты через Барту взяло на себя инженерное управление Прибалтийским округом. Влад, правда, сильно сомневался, что «прибалтам» что-либо удастся сделать, но уж слишком далеко были эти мосты от Осовца. Что готовилось на южном фланге, он так и не узнал.