Провожая солнце - София Слиборская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2
По-настоящему понять всю романтику осени могут только поэты. Для меня же осень всегда означала промокшие ботинки, простуду, холод и рецидив депрессии. Желтые листья, тонущие в грязных лужах, белые облака, заслонившие собой голубое небо, птицы, летящие на юг— всё это для меня никогда не имело ничего общего с чем-то прекрасным и романтичным. Я шёл, стараясь обходить лужи и грязь, но, судя по моим испачканным и наквозь промокшим ботинкам, получалось не слишком хорошо. Алиса осталась смотреть телевизор дома, чтобы, не дай бог, не простыть, а я, только получив пенсию, отправился в магазин за продуктами, и теперь, купив по максимуму всего, что только было нам нужно, чтобы не умереть от голода, возвращался к сестре. Я никогда не любил осень с её дождями, грязью и холодом. Природа, ещё не готовая встретить зиму, но уже распрощавшаяся с летом, тоскливо, словно девушка после расставания с любимым человеком, замирала, заставляя нас, людей, чувствовать всю ту печаль, что чувствует она сама. И всё же некоторые люди всегда находили в осени что-то романтичное, очаровательное, писали стихи про желтеющую листву деревьев, рисовали осенние пейзажи и, сидя на подоконнике, напевали песни, дирижируя себе в ритм дождя.
Я уже хотел было снова отдаться воспоминаниями, как вдруг прямо за моей спиной раздался чей-то звонкий голос:
— Молодой человек, Вы это на кассе забыли! — невысокая девушка с длинными русыми волосами, держа в одной руке пачку гречневой крупы, а в другой зонт, смотрела на меня, часто моргая своими большими серыми глазами. — У Вас всё в порядке?
По её испуганному лицу можно было понять, что видок у меня и правда был не лучший, что, в целом, не удивительно — продолжительный голод и бессонные ночи давали о себе знать.
— Да-да, спасибо… — я протянул руку в попытке забрать свою покупку, но девушка, похоже, не собиралась мне ничего отдавать.
— Вам точно не нужна помощь? Я могу вызвать врача или…
— Всё со мной нормально, — перебил её я, однако она мне, кажется, по-прежнему не верила.
— Вы просто такой худой… И бледный. А ещё у Вас очень потерянный взгляд, вот я и подумала, мало ли что. Знаете, — она подошла почти вплотную ко мне, так что теперь мы оба стояли под зонтом, — я могу проводить Вас хотя бы до дома, а то мне страшно, что Вы потеряете сознание прямо здесь. А такое может быть! Я учусь в медицинском, так что знаю, о чём говорю, и у Вас, можно сказать, предобморочное состояние! А когда человек падает в обморок прямо на улице, он может упасть и разбить череп об асфальт, а это обычно влечёт за собой смерть! Если Вы умрёте, знаете, кто-то ведь будет грустить! Вас же наверняка кто-то ждёт дома! А если и не ждёт, то Вы всё равно слишком молодой, чтобы прощаться с жизнью… Сколько Вам лет? Я уверена, что не больше тридцати… Ну тридцать пять максимум. Так вот, о чём это я…
Она всё говорила и говорила, стоя на мокром асфальте с пакетом гречки в руках, и от её громкого голоса и такой манеры речи, словно она рекламирует что-то на телевидении, а не предлагает мне помощь, у меня только сильнее разболелась голова.
— Мне девятнадцать, — прервал её монолог я, — и я в состоянии дойти до дома сам.
— Ой, да ты младше меня! — воскликнула она, резко перейдя на «ты».-Тогда я тем более должна помочь тебе! Я не переживу, если из-за меня маленький мальчик не доберётся домой…
От того, как резко незнакомка перешла с «Вам же не больше тридцати, ну, может тридцать пять» к «маленький мальчик» мне стало правда смешно, так что я тихо хихикнул, и она это заметила.
— О, вот так-то лучше! У тебя милая улыбка, сразу моложе выглядишь! А то ходишь хмурый, так и не поймёшь, ты то ли человек, то ли программист. Нет-нет, я не имею ничего против программистов, только не понимаю, почему они считают себя умнее нас, медиков. Вот сам посуди: когда у тебя болит голова, ты пьёшь таблетку или идёшь программировать?
— Когда у меня болит голова, — уже начал раздражаться я, — я хочу находиться в тишине, а не выслушивать болтовню незнакомого мне человека.
На секунду лицо девушки помрачнело, но уже через мгновение в её глазах вспыхнул огонёк.
— Ага! Болит, всё-таки, голова? Тогда тебя точно надо проводить до дома, а то вдруг что..?
Уже не имея никаких сил ни возражать, ни спорить, я лишь молча кивнул и медленно пошёл в сторону дома. Честно говоря, у меня и правда было ощущение, словно я вот-вот потеряю сознание, но даже будь оно так, вряд ли бы мне как-то смогла помочь эта девушка. Скорее она сама заболтала бы меня до смерти, пытаясь нелепо шутить про программистов и называя меня маленьким мальчиком.
— Эй, ну чего ты так помрачнел? Я же развеселить тебя пытаюсь… — девочка попыталась заглянуть мне в лицо, но я отвернулся.
— Если хочешь проводить меня — можешь это сделать, но, пожалуйста, молча, юная медсестра, — холодно ответил я.
— Я не медсестра, я хирург! — воскликнула девушка, но, поймав мой хмурый взгляд, тут же успокоилась, замолчала.
Дальше мы шли в абсолютной тишине: я с двумя загруженными разными продуктами пакетами и она с пачкой гречневой крупы. Девушка-хирург молча плелась за мной, часто переставляя свои короткие ножки, чтобы не отстать, и высоко держа зонт, закрывая меня от дождя. И зачем только она за мной увязалась? Неужели я выгляжу так немощно? Зачем она пыталась шутить и говорила всякие глупые вещи? Выглядел ли я так же в Наташиных глазах, когда провожал её домой? В первый раз, наверное, да.
Тот день был таким же холодным и пасмурным, как