Тонкие струны - Анастасия Баталова

Оливия умолкла и, склонив голову Люции себе на грудь, погладила её по волосам.

– А вообще не такая уж я и красивая, – добавила она, словно поймав за хвост какую-то витающую в воздухе идею, – Всё дело в платье! Оно волшебное, и способно превратить любую золушку в настоящую принцессу! Есть такая легенда. Один человек купил старый-престарый замок, и его молодая жена, обследуя все заброшенные уголки в нём, обнаружила на чердаке старинное нарядное платье. С виду оно было самое обыкновенное, но обладало удивительным свойством: на любую фигуру садилось оно великолепно. Худосочным – добавляло округлостей, пышек – стройнило, мужеподобным – придавало утончённость. Согласно легенде, это платье когда-то принадлежало юной герцогине, умершей от несчастной любви… Вот что! – воскликнула Оливия, заглядывая притихшей Люции в лицо, – Примерь! Сама убедишься.

С немалым трудом освободившись от тесноватого ей платья, она передала его подруге. Люция просунула голову в ворот, одернула лиф, недоверчиво расправила юбку.

– Застегни, пожалуйста, – попросила она, поворачиваясь к Оливии боком. Та аккуратно соединила края металлической молнии и бережно закрыла её.

– Ну вот, теперь ты самая красивая! – Оливия легонько подтолкнула подругу к зеркалу.

Люция была пониже, чуть уже в плечах и шире в бёдрах – платье село на неё иначе, но не менее изящно: талия оказалась на месте, юбка длиною чуть выше колена воздушно струилась, подчёркивая округлость форм, лиф стройно охватывал хрупкую грудную клетку, вырез открывал ключицы, а расцветка ткани удивительно оттеняла медовый загар девушки. Она улыбнулась. Раскосые глаза с длинными чуть загнутыми вверх ресницами сияли.

– Вот видишь! – сказала Оливия, стоя за спиной подруги и положив руки ей на плечи, – никакой ты не колобок, а самая настоящая королева красоты!

8

Прошла её неделя такой томительной близости, Люция старалась поровну разделить своё внимание между Артуром и подругой, чтобы та не чувствовала себя покинутой, и какое-то время ей это даже удавалось. Но всё равно Оливия ревновала, только теперь в этом её чувстве несколько по-другому были расставлены акценты: она досадовала уже в большей степени на Артура, острее ощущая своё одиночество в то время, пока Люция находилась наедине с ним. Оливия привыкла проводить рядом с подругой целые дни. Она часто приходила, пока влюблённые были вдвоём – о, нет, не имея никакого худого намерения разлучить их, просто соскучившись – и приглашала Люцию сходить на "пятачок". Подруга никогда ей не отказывала. Ощущая вину, она осознавала, что делает Оливии ещё больнее, лишая её внимания. Привязанность между ними была всё-таки очень сильной.

Наступил один из самых обыкновенных вечеров в маленьком домике. Молодёжь расселась у экрана ноутбука, погас свет, заиграла тихая загадочная музыка – сегодня решили смотреть какой-то мистический триллер. Примерно минут через пятнадцать после его начала, Оливия услышала характерный печальный скрип – кто-то поднялся на полати.

Это оказался Артур. Он почему-то отправился туда один, хотя, собственно, для простого просмотра фильма следовало бы найти место получше – видно оттуда было гораздо хуже, и полати выбирали обычно те, кто рассматривал кино исключительно в качестве фона. Люция продолжала оставаться внизу и какое-то время старательно делала вид, что смотрит фильм с исключительным интересом. Оливия насторожилась. Струнами, связывающими её с подругой, она нащупала в окружающей обстановке нечто новое… Волнение. Предчувствие.

Шорох… Что-то проскользнуло в темноте, мелькнуло перед экраном, на миг заслонив его, и вдруг – Оливия вздрогнула, только для неё одной этот звук раздался столь оглушительно сквозь музыку фильма – ступенька коротко скрипнула во второй раз. Люция поднялась вслед за Артуром.

Гремела музыка. Герои прятались в развалинах от каких-то монстров. Оливия тревожно прислушивалась, но сквозь оглушительный рёв этих монстров невозможно было разобрать ни звука.

Когда фильм закончился, и многие потихоньку засобирались домой, Роксана подскочила к Артуру, который, спустившись с полатей с наслаждением потягивался, словно спрыгнувший с печки кот, расправлял длинные руки, загадочно улыбаясь одним уголком рта, томно щурил глаза… Роксана начала что-то возбуждённо ему говорить; от глаз Оливии не ускользнула её явная нервозность, почти истеричная взвинченность, она приблизилась и расслышала:

– Уже второй час ночи! Ты знаешь, как нам влетит? Идём сейчас же…!

Артур что-то возразил ей вежливым, но, как показалось Оливии, чуть насмешливым тоном, и добавил уже громче, со своей фирменной обворожительно наглой улыбкой:

– Иди одна. Я сам им всё объясню.

Резко отвернувшись от него, Роксана нечаянно встретилась взглядом с Оливией. Тёмные глаза её неудержимо сверкали, лицо было напряжено. "Неужели Роксана ревнует?" – пронеслась в голове у Оливии удивительно спокойная и ясная мысль. Она почувствовала нечто вроде сострадания в "чёрной кошке" и дружелюбно улыбнулась ей.

9

На следующий день рано утром Оливии нужно было ехать по каким-то делам с родителями, им требовалась помощь, и она ушла спать к себе. Ей не удалось даже пожелать Люции спокойной ночи: Артур от неё не отходил, а его общества Оливия последнее время избегала особенно старательно. Возвратились из поездки только к обеду, усталые, и так вышло, что от семейных обязанностей она смогла освободиться лишь к вечеру. И сразу же побежала к подруге.

Люция была на веранде с Артуром. Он зашёл к ней после завтрака и оставался до сих пор; девушка с самого утра чувствовала себя неважно, простыла, должно быть, и совсем никуда не выходила. Артур с очень довольным и деловитым видом сидел рядом с нею, придвинувшись почти вплотную и не выпуская её лежащих на столе рук. Временами он слегка поглаживал их, и в этой почти незаметной ласке теперь содержалось нечто особенное, ею выражалась несколько большая чем прежде степень близости между ними двоими, что, конечно же, не ускользнуло от Оливии.

Люция сидела потупившись, она заметила подругу только когда та начала подниматься на крыльцо.

– Привет.

Люция подняла глаза на подругу. В её лице за те недолгие часы, что они не виделись, появилась какая-то новая нежная покорность, счастливая усталость, безмятежность. Она была спокойна как корабль, вставший на якоря после долгого плавания. И это неожиданно больно резануло Оливию.

– Пойдёшь на "пятачок", Люсь? – спросила она.

У Люции побаливала голова, да и, нельзя не признать, добровольная обязанность всё рассказывать подруге стала в последнее время тяготить её – ей не хотелось никуда идти. Вряд ли, конечно, возможно было ещё сильнее натянуть струны, но мысль о разговоре с Оливией всё же отдавалась в душе Люции смутной тревогой.

– Нет, – сказала она, – я сегодня чувствую себя неважно. Прости, Лив…

Оливия застыла. Чего-чего, а уж этого она никак не ожидала. Отказать в небольшой прогулке после того, как они не виделись почти сутки! В её глазах промелькнуло что-то холодное и чужое, она развернулась и медленно пошла прочь, а Люция, глядя ей вслед, даже немного испугалась, какая-то дерзкая обречённость почудилась ей в осанке Оливии, в её гордо развернутых плечах, во всей уходящей фигуре. Но с нею был Артур, и она не стала останавливать подругу.