Щепотка пороха на горсть земли - Дарья Андреевна Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лизавета тоже оказалась в зале, о чем-то негромко шушукалась с подавальщицей в дальнем углу. Анна уже понимала, что охотника оценила неправильно и вряд ли он потеряет голову от красивой женщины, но о предупреждении своем все равно не жалела. Мало ли как отреагирует. Не обязательно распускать руки, чтобы найти неприятности, жена трактирщика не любила никакого лишнего внимания, даже если на нее просто глазели. И сам Игнат тоже этого не любил.
Анна уже приготовилась сглаживать неловкость, и совершенно напрасно: Лизавету Косоруков заметил, окинул взглядом с ног до головы и — отвернулся, к легкому смятению спутницы. Даже с шага не сбился.
А жена трактирщика, которая приветливо улыбнулась Анне, и правда была хороша. Смесь чжурской и славянской крови проявила себя в ней впечатляюще, подарив лучшее от каждой половины. Статная фигура с тонкой талией и высокой грудью, белая кожа, точеное лицо с выразительными темными глазами и по чжурскому обычаю — четыре длинных черных косы, стекающих змеями из-под очелья. А еще, помимо наружности, было в ней что-то колдовское, что заставляло мужчин терять головы на беду самой красавице.
— Ну здравствуй, хозяюшка, — улыбнулся Игнат и встал, отодвинув записи. — И ты здравствуй, морячок, — тепло поприветствовал охотника, и даже вышел из-за стойки, чтобы сжать своей лапищей ладонь Косорукова и хлопнуть его по плечу. — Какими ветрами к нам? Неужто прямо с Рождественска?
— По делу. Спросить мне у вас кое-что надо… — начал пришелец, охотно ответив на крепкое рукопожатие. Трактирщик Милохин располагал: кряжистый, широкий, с аккуратно подстриженной седой бородой и лукаво блестящими глазами, он улыбался искренне и дружелюбно, так что тянуло улыбнуться в ответ.
— Да погоди, успеется. Ты на чем ходил?
— "Князь Светлицкий", — нехотя, но и без видимого недовольства ответил тот.
Игнат выразил свое отношение к этому только негромким присвистом, однако ничего не сказавшим Анне, с интересом наблюдавшей за разговором. Что Милохин всю войну на флоте прослужил — это она прекрасно знала, и Лизавету свою он откуда-то со стороны привез, и была она первое время нелюдимой, шуганой, явно что-то очень нехорошее пережила. Но ничего, отогрелась, повеселела, да и сам Игнат, сын прошлого хозяина этого самого трактира, после возвращения с войны отлично развернулся на новом месте и навел тут порядок, с чем не справлялся его старый отец. Но чем так знаменит "Князь Светлицкий" — Набель понятия не имела.
— А я боцманом на миноноске закончил, на "Александрии". Ох и славный был экипаж.
— Чародей? — все же решил уточнить Дмитрий.
— С чего взял? — полюбопытствовал Милохин.
— Предположил.
Дмитрий не мог бы разумно объяснить, почему так уверен в одаренности трактирщика. Чуял. Сам он больше чародеем не был, но некоторые полезные таланты все же не утратил. Чувство направления, чувство времени, восприимчивость к чарам, развитая интуиция — все это не было частью дара, но развивалось вместе с ним, и потерять эти навыки было куда сложнее.
— Хорошее у тебя чутье, — засмеялся трактирщик и не стал отпираться. — Так себе, конечно, но кое-чего умею. Тут вот чары сам поддерживаю, хотя наложить бы не смог, это другой хороший человек подсобил. У нас, думаешь, своих умников нет? Не дикие чай. А с тобой мы нынче таким вотом, друг, поступим. Ты давай-ка отдохни с дороги для начала, в чувство приди, потом я тебя накормлю, а потом уж вопросы. И не спорь, по лицу вижу, без роздыху от самого Рождественска, разве это дело? Облесел весь…
— Что сделал? — растерянно уточнил тот.
— Одичал, говорю, в лесу, — хохотнул Игнат. — Привыкай, местный говор. Марфа. Поди сюда. Гостя наверх проводи, покажи там что где и горячей воды ему сделай. Лошадь где, у коновязи? Марфа, кликни еще Архипку, пусть скотину на конюшню сведет. Ступайте, ступайте, — махнул он рукой и, проводив взглядом не ставшего спорить гостя, обернулся к градоначальнице: — А ты, Анна, тоже хороша хозяйка. Гостя надо в баньке выпарить, напоить-накормить с дороги, а после уж о делах.
— Он не гость, он охотник за головами, приехал убийство расследовать, — возразила она и взобралась на крайний из четырех высоких стульев, стоявших у стойки со стороны зала. Сидя на них обычно не ели, а исключительно закусывали. Незамужней девушке, конечно, не полагалось так себя вести, но здесь некому было пенять ей на недостойное поведение. — Ты знал, что казначейского проверяющего, которого как будто упыри задрали, на деле пристрелили? Вот и я тоже удивилась. — Поучения от трактирщика слушать не хотелось, и она легко перевела разговор на другое. — Откуда ты взял, что этот Косоруков — моряк?
— По походке сразу видно. Давно на берегу, как я, только она не враз меняется, если вообще меняется. Да и по стати, по выправке… Моряк моряка видит издалека, — усмехнулся он. — Только этот из офицеров, верно. Мичман, а может, и лейтенант.
— Он чародей, что ли? — нахмурилась Анна.
Из города она дальше приисков никогда не выезжала, но о царящих в "большом мире" порядках прекрасно знала. И то, что флотских офицеров без чародейского дара не бывает — тоже знала крепко. Сухопутные еще случаются, а вот моряков — ни одного.
— Если бы он был чародеем, притащился бы сюда с сомнительной службой? — резонно возразил трактирщик. — "Князя Светлицкого" разбомбили и затопили, там мало кто выжил, так что ты помалкивай про его чародейство. Ты девица неглупая, но уж больно прямолинейная. Как скажешь иногда…
— Ну не настолько я дикая, — недовольно нахмурилась она. — Я поняла, о чем ты. Он выгорел, это так называется, да? Понятно, что ничего приятного, не буду я его о службе расспрашивать. Да и зачем мне это вообще могло понадобиться. Больше интересно, кто мог казначейского убить?
— Да бес знает, — пожал плечами Милохин. — С приисковыми небось чего-то не поделил, больше негде. Где золото, там и… Ты глянь, легок на помине.
Золотые прииски принадлежали империи, но сами
