Пианист Наум Штаркман - Елена Наримановна Федорович

Лиссабоне я был иностранцем и почувствовал это отношение, а в Москве кумиром был Клайберн".Если говорить о чисто профессиональных аспектах соревнования, то силь– нейшие на этом конкурсе были очень близки по уровню. На втором туре у Штаркмана с Клайберном было одинаковое количество не только баллов, но даже сотых балла. Клайберн, несмотря на то, что публика уже считала его своим фаворитом, говорил Штаркману: "Ты получишь первую премию", а Штаркман ему отвечал: "Нет, ты получишь первую премию". Все решил финал. Здесь Клайберн триумфально исполнил Третий концерт Рахманинова, после чего его победа стала более чем вероятной, а Штаркман, как он сам считает, допустил ошибку в выборе программы. Лев Николаевич Оборин, который в Португалии был членом жюри и слышал в исполнении Штаркмана Второй концерт Рахманинова, советовал ему и на конкурсе Чайковского сыграть этот концерт (кроме обязательного Концерта Чайковского).

Но М.И. Гринберг, с которой Штаркман также советовался, была другого мнения. Она сказала: "Зачем играть вместе с Концертом Чайковского Концерт Рахманинова? Оба произведения масштабны, и то, и другое громко, громоздко. Играй лучше Концерт Шопена фа минор." Он согласился с мнением Марии Израилевны. Штаркман полагает, что это было ошибкой. Концерт Шопена замечателен, но не для конкурса имени Чайковского. Для этого конкур– са лучше иметь в репертуаре концерт с максимально насыщенной фактурой, в котором можно наиболее полно проявить в том числе и виртуозные качества. Не случайно то, что большинство лауреатов первых премий следующих Конкурсов имени Чайковского исполняли в финале именно концерты Рахманинова. Наверное, если бы Штаркман в тот раз сыграл Второй концерт Рахманинова, это имело бы больший успех. Но несмотря на то, что своей цели, определяемой им с предельным максимализмом – первой премии – он в этот раз не достиг и получил третью (что также было выдающимся успехом в таком сверхсложном соревновании), его выступления в каждом из двух туров (как победитель Лиссабонского конкурса Штаркман был освобожден от участия в первом туре) были замечательным художественным явлением.

"Зрелым музыкантом показал себя Наум Штаркман. Его игра отличается большой законченностью и продуманностью", – эта оценка может показаться относительно скромной на фоне обычных для исполнительской среды цветистых комплиментов, но она принадлежит Эмилю Гилельсу. Э.ГГилельс был председателем фортепианного жюри Первого и трех последующих конкурсов имени Чайковского; кроме того, его стиль – и в игре, и в речи – отличался лаконизмом, и поэтому каждое слово его похвалы – поистине на вес золота.

А вот фрагмент из впечатлений критика Т.НГрум-Гржимайло: "… Мы бы– ли счастливы, когда в исполнении Наума Штаркмана прозвучал "Карнавал" Шумана с той чарующей поэтической образностью и звуковой фантазией, которые доступны лишь зрелым художникам фортепиано. Многократно звучавшая на конкурсе Большая соната Чайковского обрела в лице этого представителя "поэтической школы" Игумнова лучшего интерпретатора (с ним всерьез соперничал лишь китаец Лю-Ши-кунь, который, кстати, стажировался в Москве, у профессора С.ЕФейнберга). Словом, Наум Штаркман имел на втором туре большой и заслуженный успех и, разумеется, признательность всей "патриотически" настроенной аудитории (в лучшем смысле этого слова)… Разумеется, опытный конкурсный "боец", лауреат и золотой призер международных конкурсов в Варшаве и Лиссабоне, тридцатилетний Наум Штаркман казался наиболее серьезным соперником талантливым иностранным конкурсантам и лучшему из них – Вану Клиберну ".

Итоги Первого международного конкурса имени Чайковского в соревновании пианистов до сих пор являются предметом споров. Страсти не затихли и более сорока лет спустя. Всеобщий любимец Вэн Клайберн, безусловно заслуживший свою высшую награду тогда, в 1958 году, в дальнейшем не показал того творческого роста, какой вправе были от него ожидать. Он не стал музыкантам такого уровня, как получивший третью премию Наум Штаркман или разделивший с китайцем Лю-Ши-кунем вторую премию Лев Власенко. "Мне очень жаль, что талантливый Клиберн в последующие годы не оправдал тех надежд, которые на него возлагались, – говорит Штаркман. – Он сейчас очень мало играет, а если играет, то не так хорошо, как раньше. Он приезжал в Москву несколько раз, и каждый его приезд был хуже предыдущего. Это очень и очень жаль, потому что он, конечно, в 1958 году был замечателен".

Других участников этого конкурса, среди которых также было немало талантливых пианистов, Штаркман, готовясь к своим выступлениям, почти не слышал. Ему запомнились прекрасное исполнение Сонаты Листа h-moll Львом Власенко и произведения Листа (Шестая рапсодия и Первый концерт) в исполнении Лю-Ши-куня

Оглядываясь на пройденный им солидный конкурсный путь, Наум Штаркман отмечает, что его отношение к конкурсам значительно изменилось в худшую сторону. "Без конкурсов было бы лучше, – говорит он. – Можно было бы заниматься музыкой". Тем не менее, конечно, он признает, что сегодняшнюю жизнь без конкурсов трудно представить, сам входит в жюри многих из них. Участвуют и побеждают в различных конкурсах его ученики; лауреатом Десятого междуна– родного конкурса имени Чайковского стал его сын, ныне известный пианист Александр Штаркман, окончивший Московскую консерваторию по классу профессора С.ЛДоренского. "Что мне нравится в конкурсах – это то, что когда молодые музыканты го– товятся к ним, они волей-неволей много и серьезно занимаются и просто "вынуждены" делать успехи, – говорит Наум Львович. – А вот результаты конкурсов не всегда бывают справедливыми. Атмосфера, ажиотаж вокруг любимчиков и нелюбимчиков – это мне не нравится. И мне не нравится то, что члены жюри бывают педагогами участников и не всегда сохраняют в этой ситуации объективность, не всегда справедливо оценивают чужих учеников. Поэтому почти на всех международных конкурсах бывает много несправедливостей. Я говорю про те конкурсы, в которых личная заинтересованность членов жюри в своих учениках берет верх над объективностью. Как правило, одни и те же люди сидят на самых важных конкур– сах, там уже появились свои команды, которые знают, какие отметки надо ставить, чтобы пропустить или не пропустить того или иного конкурсанта в следующий тур соревнования."

Н.Л. Штаркман вспоминает о том, что и Г.Г. Нейгауз, принимавший участие в работе жюри многих конкурсов, уже в то время считал, что обилие конкурсов приносит вред. А количество конкурсов с тех пор возросло многократно. Сейчас, как подсчитал Наум Львович, в одной Италии проводится 120 конкурсов в год – почти через день. Есть конкурсы детские, юношеские, взрослые; монографические, конкурсы камерных ансамблей и т.д. Многие конкурсы не имеют высокого уровня, международного престижа; разрастание количества таких конкурсов приводит к девальвации лауреатского звания. Но есть и очень престижные – например, конкурс имени Шопена в Варшаве, брюссельский конкурс, конкурсы в Лидсе (Англия) и Сантандере (Испания). Высоко котируется конкурс имени Бузони в Больцано (там победитель получает право на 60 концертов и