Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней - Элисон Мэтьюс Дейвид

История медицины – золотая жила для любого ученого, но важнейшим предметом моего исследования являются дошедшие до наших дней предметы одежды и аксессуары. Музейные фонды и архивы – это кладезь информации о случаях вреда, нанесенного одеждой. Многие из изученных мной объектов, словно живыми голосами, рассказывают душераздирающие истории и до сих пор несут на себе следы травм, которые они причинили своим создателям и владельцам. Реставраторы ткани из музея Виктории и Альберта, изучая шляпу трилби 1930-х годов, обнаружили, что в ней достаточно ртути, чтобы «согласно современным экологическим стандартам… сделать непригодной для употребления людьми миллион литров воды»[38]. Чтобы удостовериться в истинности угроз, описанных врачами и фармацевтами в исторических текстах, несколько крупнейших музеев и физическая лаборатория канадского университета Райерсона выполнили подробные лабораторные исследования предметов одежды. Ученые показали, сколь значителен список токсинов, содержащихся в той или иной одежде. Такой подход наглядно продемонстрировал повышенную чувственность исследуемых объектов, обращенность к тактильному и визуальному восприятию. Их осязаемая, материальная красота объясняет, почему потребители, мужчины и женщины, во все времена желают обладать предметами одежды, угрожающими их здоровью. Я и сама, изучая проблему научными методами, обнаружила, что поддаюсь очарованию глянцевого отлива шляп из пухового фетра, потрясающих воображение изумрудно-зеленых платьев и элегантных шелковых шалей с кистями, неземной красоты платьев и пачек из сетки, а также гребней, украшенных богатой резьбой. Даже зная о ядовитости этих предметов или понимая, что они подвергали своих владельцев риску удушения или смерти в огне, я чувствовала, что их красота одновременно манит и отталкивает. Как покажет следующий раздел, наше восхищение смертоносной одеждой вовсе не ново.

Яд – одна из самых давних, но наименее изученных угроз, исходящих от одежды. В течение многих веков в производстве ткани и косметики применяли токсичные химические вещества, которые по-прежнему продолжают использовать в модной индустрии. В прошлом страх перед ядовитой тканью был так силен, что миф об отравленных одеждах существовал во многих культурах и был актуален на протяжении многих исторических периодов[39]. Когда мы проглатываем или вдыхаем яд, его действие наступает очень быстро. Отравленная одежда – более коварное орудие убийства. Поскольку ткань соприкасается с кожей, поры поглощают токсины медленно, однако смерть все равно неминуема. К тому же как древние, так и современные культуры не отличали химические отравления от эпидемических заболеваний, передаваемых через зараженную одежду. До появления в XIX веке научной токсикологии и криминологии было трудно отличить подлинные истории об отравлениях от вымышленных. В эпоху Возрождения считалось, что болезнь – это миазмы. Иными словами, она передается через дурной воздух и запахи, и, например, густо надушенные перчатки могут защитить своего владельца от эпидемии. Однако перчатки можно пропитать не только духами, но и ядом: королеву Екатерину Медичи (1519-1589) обвинили в использовании отравленных перчаток в качестве орудия убийства[40]. В христианской Византии, южной и центральной Азии, в Африке южнее Сахары существовали церемониальные традиции с участием khil’at – халата, почетного одеяния, что делало его потенциальным орудием политического убийства[41]. Получатель такого роскошного дара обязан был тут же его надеть, что ставило его перед нелегким выбором: он мог «отказаться от, вероятно, отравленного одеяния и тем самым проявить непокорность или… надеть мантию и, вполне вероятно, умереть»[42].

Среди мифов, в которых фигурирует отравленная одежда, самым знаменитым можно назвать созданный древними греками миф об отравленном плаще Несса (ил. 3). Жену героя Геракла Деяниру похитил кентавр Несс. Вместо того чтобы сразиться с кентавром по-мужски в открытом бою, Геракл пускает в спину скрывающегося бегством врага стрелы, отравленные змеиным ядом. Умирающий кентавр убеждает Деяниру собрать его отравленную кровь, пообещав, что она имеет свойства любовного зелья[43]. Когда Геракл охладел к Деянире, она втайне пропитала ядом прекрасный новый плащ. Слуга Лихас отнес его Гераклу, и тот надел плащ, чтобы принести жертву богам. Жар жертвенного костра активировал действие яда, сжигая героя заживо. В трагедии Софокла «Трахинянки» сын Геракла описывает действие, оказанное «смертоносным одеянием» на его отца:

Геракл не может снять плащ, разъедающий его кожу подобно кислоте[45]. Хотя, строго говоря, Геракла отравила жена, в действительности путь яда к жертве оказался весьма запутанным. Несколько глав этой книги посвящены тому, как миф об отравленной одежде во всей его сложности был вновь разыгран в современном мире. Викторианцы страдали от совсем иных ядов, чем древний герой, однако многие едкие вещества, входившие в состав одежды, тоже начинали действовать при нагревании или контакте с потом человека. Они причиняли вред изобретавшим их химикам, производившим их красильщикам, швеям, которые шили из ядовитых тканей одежду, и, наконец, конечным потребителям, что подтвердил бы Геракл, будь он нашим современником. Миф о Нессе откликнулся эхом в последующих поколениях. Редакция медицинского журнала The Lancet с удивлением обнаружила, что люди не верили заметкам об отравлениях, причиной которых были носки и нижнее белье: «Возможно, они считали, что описанные случаи имели те же основания, что и классическая история об отравленной тунике, подаренной Гераклу Деянирой». А один из французских врачей писал, что миф о яде стал наукой о ядах, «будто плащ Несса из мифа стал реальностью»[46].