Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней - Элисон Мэтьюс Дейвид

Бактериальное звено, связывающее платяных вшей и тиф, было открыто лишь в 1909 году. Шарль Николь, французский бактериолог, получивший за это открытие нобелевскую премию, описал платяных вшей как паразитов, которые сопровождали человека во всех его путешествиях и останавливались только на «пороге больницы, где людей встречали вода, мыло и чистое белье»[61]. Тиф был серьезной проблемой в окопах Первой мировой войны, но после совершенного Николем открытия рядовые солдаты узнали, что нужно регулярно удалять вшей из униформы. На открытке времен Первой мировой войны изображен раздетый до пояса французский солдат в кепи и гетрах, сидящий у края окопа и выискивающий вшей (ил. 1). Другая, возможно американская, рука небрежно надписала открытку красными чернилами, указав на траншею: «эта птичка убивает кутиз». Склонившись над белой рубашкой, солдат кропотливо выбирает из нее вшей – это занятие запечатлено на многих фотографиях и открытках того времени. Отношение к паразитам также испытало влияние культурных норм: французский рядовой пехоты «пуалю» считал платяную вошь, или «тото» на солдатском арго, своего рода талисманом на удачу. На одной из эротических открыток того времени представлен французский солдат в униформе на побывке у возлюбленной. Наутро она заглядывает в лиф своей украшенной оборками и лентами ночной сорочки и, обнаружив вошь, которую подарил ей солдат, восклицает: «Ура! Она приносит удачу!» (ил. 2).

1. Солдат, вылавливающий вшей из своей униформы. Около 1914-1918. Подпись к открытке: «На краю траншеи – пуалю ищет вшей». Из коллекции автора

2. Солдатский отпуск. Французская открытка. Около 1915-1918. Из коллекции автора

Самыми надежными способами избавления от вшей были пар и горячий воздух, но на фронте для этого не было ни подходящих помещений, ни топлива. Со временем некоторые офицеры начали использовать химикаты для дезинсекции униформы. К несчастью, они отравляли не только вшей, но и людей: так химическое оружие стало использоваться и против вражеских армий, и против насекомых в тылу. Решить проблему вшей в окопах пытался британский научный союз энтомолога и фармаколога. Ученые предложили использовать по меньшей мере шесть химикатов, протестированных на вшах во время Первой мировой войны. Этот список включал смертоносный цианистый водород, позднее применявшийся нацистами в газовых камерах[62]. Однако излюбленным химикатом разработчиков был хлорпикрин – сильнодействующее отравляющее вещество, которое немцы впервые использовали во время газовых атак в 1917 году. Исследователи предупреждали, что, поскольку реагент ядовит и раздражает глаза, нос и глотку, оператору следует производить обработку одежды в противогазе. Они восхищались доступностью этого препарата: «Поскольку хлорпикрин используется в качестве химического оружия, на фронте всегда найдется достаточное его количество»[63]. Несмотря на принятые меры, вши по-прежнему оставались для солдат настоящей пыткой, особенно по ночам, во время повышенной активности насекомых. Вши кусались «колющими ударами», и места укусов превращались в нестерпимо зудящие раны. Мучительное желание расчесывать свое тело один из солдат описывал так: «Чувствуешь, что готов разорвать себя на части»[64]. Песенка «Марш вошек [Ах эти подлые, гадкие вошки]» (The March of the Cooties [Those Sneaky-Creepy-Cooties]), сочиненная в 1918 году, запечатлела постоянные и отчаянные бои, которые солдаты вели с платяными вшами.

Другая песня под названием «Щекотка вошек» (Cootie Tickle, 1919) начинается со слов: «Вы слышали о танце шимми, но знали ли вы, что он родом из Франции? / Мне рассказал один солдат, как появился этот забавный танец»[66]. Несмотря на шутливое высмеивание в песенной форме, тиф и окопная лихорадка и в начале XX века по-прежнему внушали людям ужас. В медицинских текстах встречаются описания, как платяные вши живут на волосяном покрове тела человека и на его одежде – близко к коже, и как откладывают яйца, или гниды, – «целыми гроздьями, глубоко в швах и складках одежды»[67]. Специалисты рекомендовали сбривать солдатам волосы на теле и еженедельно выдавать им чистую одежду[68].

Тиф и зараженная одежда распространяли смерть и болезнь: люди заражались случайно, по неосторожности. Однако порой зараженную одежду умышленно применяли в качестве бактериологического оружия. Современные методики вакцинации позволили добиться того, что с конца 1970-х годов в мире не было масштабных эпидемий оспы, однако исследования инфекции продолжаются. Ученые установили, что вирус может жить на ткани более семи дней[69]. Задолго до появления микробной теории распространения инфекций в народе знали о том, что ткань является переносчиком заболеваний. Печально известен опыт использования британцами «оспяных одеял» и постельного белья в стратегических бактериологических войнах. Именно в таких одеялах доставлялись товары европейского производства коренному населению Северной Америки. В результате зараженный материал непосредственно контактировал с телом. Переписка между главнокомандующим британскими войсками в Северной Америке Джеффри Амхерстом и комендантом форта Питт полковником Генри Буке выдает их преступный замысел. Амхерст, не скрывавший своей ненависти к коренным народам, предположил, что передача американским индейцам одеял из госпиталя, где в то время бушевала оспа, «истребит эту отвратительную расу»[70]. Независимо от приказов Амхерста офицеры форта к тому моменту уже отринули кодекс воинской чести и применили эту тактику на практике. Во время якобы мирных переговоров с предводителем воинов Сердце Черепахи и вождем Мамалти в форте Питт 24 июня 1763 года индейцы заверили британцев, что «будут крепко держаться за Цепь Дружбы»[71]. Как правило, чтобы скрепить договор, происходил обмен дарами. Но на этот раз офицеры воспользовались случаем, чтобы предать индейских вождей, и подарили им «два одеяла и один платок из оспяного госпиталя» в надежде, что эти предметы „возымеют желаемый эффект“»[72]. И пусть исторические источники свидетельствуют о том, что оспа бушевала среди Делавэров еще до того, как им передали зараженные одеяла, использовать такое «биологическое оружие» во время мирного обмена было вероломством и лицемерием. В отличие от европейцев XVIII века, прибывавших из стран, для которых оспа была эндемичным заболеванием и где население выработало к нему иммунитет, коренные народы Северной Америки от оспы вымирали. По этой причине инцидент с «оспяными одеялами» в форте Питт до сих пор вызывает общественное негодование. Даже если одеяла, переданные индейцам в знак дружбы, никого не убили, они стали, по сути, орудием убийства.