Профессия: шерп - Александр Прозоров

— Нонеча не то, что давеча, Егор Антонович, — усмехнулся Сизарь. — Посуду моют и белье стирают нынче машины, еду греют микроволновки, а перекусить по-семейному в любой кафешке можно. И нафига мне жена?

— Ты думаешь, юнец, жена — это только жратва и стирка? Глупый ты! Жена — это тот человек, которому душу свою открыть без опаски можно. И тревогой поделиться, и надеждами. Доверять, как себе самому, и как часть самого себя чувствовать. Вот кому ты, Алексей, душу излить можешь или похвастаться? Разве только бутылке на кухне. Да и с той долго не покалякаешь.

— Кабы я с бутылкой общался, Егор Антонович, — хмыкнул Сизарь, — вы бы меня сейчас в кабачке подвальном жениться подбивали, а не в орбитальном челноке. Сколько там до встречи?

— Пятнадцать минут… Да, пора. Надевай шлем… — Сам пилот, сняв наушники, тоже насадил на голову «аквариум», затянул замки, переключил каналы рации: — «Орланы», доложите готовность.

— «Второй» готов.

— «Первый» готов.

— У меня, кажется, все в порядке, Егор Антонович. — Это была, разумеется, Ольга.

— «Орланы», разрешаю открыть люк.

— «Первый», выполняю… Замки отошли… Люк открыт.

— «Орланы», выход разрешаю. Точка встречи через десять минут, обнаружение цели визуальное.

— «Первый» вышел в открытый космос, — не удержался от патетического восклицания Сергей. — Страховочный карабин пристегнут.

— Я тоже вышла. Боже, какая ж тут красота!

Вокруг Ольги Косакиной раскинулась плотная бархатная чернота, светящаяся бесконечным множеством драгоценных бриллиантов, и только под ногами синел густо опушенный облаками голубой диск, отчего-то казавшийся настолько близким, что можно дотронуться.

— Оля, карабин?! — резко затребовал пилот. — Страховочный шнур пристегнут?

— Я «Первый», она на страховке, — вместо девушки ответил Сергей.

— Ищите блок телескопа. Наши орбиты должны сближаться, он где-то рядом. По времени пять минут до контакта.

— А может, он с теневой стороны приближается? Тогда мы его не увидим!

— Какая «теневая сторона», Оля?! Солнце над головой!

— Где? — Девушка подняла глаза от Земли вверх и тут же радостно закричала: — Да вот же он! Над нами!

— Из кабины не видно! Нам довернуть?

— Нет, не нужно, Егор Антонович. Это «Второй». Наблюдаю его от люка, сейчас подсвечу лазером.

— Я «Первый», надеваю ракетный рюкзак. Трос пристегнут.

— Стоп, мальчики! Вы забыли про буксировочную штангу!

Коммерческая подготовка полета внесла неизбежные коррективы: космонавты не тренировались выполнять свои работы на макете, а изучали план действий по инструкции.

— Егор Антонович, вы можете выдвинуть манипулятор?

— Подаю напряжение на лебедку, — вместо пилота ответил ей Сизарь, включая тумблер.

От крыши «Касатки» поднялась, медленно разворачиваясь во всю длину, трехсекционная штанга. Сергей, перебирая по ней руками, добрался до самого конца, укрепил трос лебедки от пристегнутого к скафандру механизма, обнимающего все тело, к кольцу на манипуляторе, завел его в паз и отсоединил свой страховочный трос.

— Миша, я готов! Подсвечиваешь?

— Да!

— Есть зеленая лампочка! Я полетел… — Космонавты, похоже, окончательно забыли о правилах дисциплины, перейдя на гражданскую речь. Учитывая момент, пилот их журить не стал.

Механизм за спиной Сергея несколько раз пыхнул огоньками, толкнул его в сторону замеченного блока. Системы наведения на подсвеченную цель стараниями военно-промышленного комплекса были уже давно доведены до такого совершенства, что никаких корректировок не потребовалось — космонавт добрался до цели с первой попытки, и этому не помешал даже разматывающийся с его спины длинный тонкий трос.

— Крепежное ухо должно быть со стороны, где идет серебристая обмотка! — крикнула девушка, совсем забыв, что разговаривает через рацию. — Оно обведено красным кругом!

— Ну вот, теперь я оглох, — вздохнул в наушниках мужской голос.

— Ой, простите, Егор Антонович, — смутилась Ольга.

— А это не я оглох, это Алексей, — ответил тот.

— Неправда, не я! — возмутился Сизарь. — Это Серега!

— Я «Первый»! Докладываю: буксирный конус закрепил, трос заведен. Включаю лебедку.

— Тяни! Я выйду на штангу, проверю, чтобы трос из паза не выскочил! — Девушка шустро выползла на манипулятор, осмотрела крепление, вскинула глаза к заарканенному блоку. Тот еще не сдвинулся с места, хотя трос уже полностью натянулся.

Впрочем, впечатление это было обманчивым. Торопиться в космосе опасно — ведь стронутую с места массу нужно потом остановить. А когда эта масса напичкана тончайшей аппаратурой и не имеет тормозов — лучше использовать скорости, измеряемые метрами в час, а не в секунду. Ольге оставалось только ждать.

Она обняла ногами штангу, откинулась назад и распростерла руки, любуясь величаво проплывающими перед глазами континентами, морями и океанами. Отсюда не было видно больше ничего, кроме планеты, словно девушка парила на высоте двухсот километров одна, кружась в танце с невероятно огромным партнером.

— Боже мой, какая я счастливая! — забывшись, прошептала она.

— Переходи работать к нам, и останешься такой счастливой на всю оставшуюся жизнь, — улыбнулся Сизарь.

— Ой! — спохватилась девушка, подтянулась обратно к штанге. — Сергей, все в порядке! Конус направлен в гнездо, тут еще метра три.

— Вижу.

— Он не слишком быстро? — Она переползла на самый конец манипулятора, поднялась, вскинула руки, принимая на них огромную массу, но затормозить ее не смогла: выпирающий из блока длинный конус, похожий на шпагу, решительно вошел в отверстие на штанге, к которому тянул его трос, манипулятор слегка спружинил, передавая толчок «Касатке», и от рывка Ольга с визгом сорвалась с манипулятора в бездну: — Я па-адаю-У-У!

— Она пристегнута?! — дернулся в кресле пилот.

— Да, Егор Антонович, страховочный шнур на месте. Оленька, ты никуда не падаешь, это невесомость. Сейчас отцеплю трос лебедки и подтяну тебя к люку.

— Сама подтянусь, — недовольно буркнула космонавтка. — Никто даже не посочувствовал!

Мужчины только рассмеялись.

— Блок зафиксирован на манипуляторе, трос убран! — отчитался Сергей. — Я пристегнулся страховкой и плыву к люку.

— Понял, — кивнул Сизарь. — Перевожу груз в походное положение.

Манипулятор дрогнул и, сложив свои сочленения под прямым углом, завел пойманный блок за опорную плиту. Центровка при этом, разумеется, все равно нарушалась, но уже не так сильно, и отклонение легко компенсировалось маневровыми двигателями.