Маникюр для покойника - Дарья Донцова

– Никогда не сдавайся. Выход избезвыходного положения там же, где вход, – выпалила Катя и унеслась.

Я пошла бродить по квартире. Она и впрямьоказалась большой. От длинного коридора влево и вправо отходили комнаты. Первая– гостиная, потом кухня, которую явно сделали из двух помещений. Напротив –детская. Там царил жуткий беспорядок. Все пространство было забиторазбросанными вещами. Книги и игрушки вперемешку валялись на письменном столе,полу и полках. Возле кровати громоздились обертки от шоколада… Следующей шласпальня Сережи и Юли. Там тоже было не слишком чисто, но все же аккуратней, чему Кирюши. Вплотную к кухне прилегали апартаменты хозяйки. Я отметила, что этопомещение самое маленькое, едва ли десять метров. Диван, кресло, шкаф… Местадля жизни просто нет. У изголовья стопкой высились книги. Я ухватила верхнюю – Маринина,следующая – Дашкова. Надо же, тоже любит детективы. Интересно, кем онаработает? Похоже, что в этом доме не слишком нуждаются. Мебель, правда,простая, но новая, у всех в спальнях стоит по телевизору, и вроде у них двемашины.

Последние две комнаты оказались прибранными.Кровати были застелены пледами, и никакой одежды. Наверное, одну можно занятьмне.

Следующие два часа я безуспешно пыталасьприбраться. Вынесла мусор, помыла посуду и застелила кровати. Устала так, чтозатошнило. Сев на кухне, я развела холодной водой отвратительный растворимыйкофе и, чувствуя, как желудок противно сжимается, подумала: «Надо все-такинаучиться зажигать плиту». И тут громко и резко зазвонил телефон. Я вздрогнулаи схватила трубку.

– Слышишь, Лампа, – донеслось из мембраны, –это я, Катя. Быстро одевайся и отправляйся в Володаевский проезд, квартирасемь, дом девять, метро «Театральная». Там живет Костя Катуков.

– Зачем? – удивилась я.

– Не перебивай, – возмутиласьКатя, – возьмешь у него портфельчик, небольшой, черный, кожаный, ипривезешь на метро «Динамо». Буду тебя ждать у первого вагона в сторону центраровно в полдень.

– Прямо так войти и потребовать чемодан?

– Именно. Скажи: «Костя, меня прислалаКатя за документами» – он и отдаст.

– Но я не приготовила ужин, толькочуть-чуть убрать решила.

– Плевать, давай быстрей, –отреагировала Катя и отсоединилась.

Я принялась бестолково одеваться. Деньги ивпрямь нашлись в спальне, а ключи на вешалке, хуже обстояло дело с одеждой.Пальто оказалось безнадежно испорчено, сапоги так и не просохли. Пришлосьоткрыть большой шкаф у входа, там отыскалась темно-розовая куртка, а в спальнеу Кати нашлись подходящие по размеру брюки и пуловер. Я натянула пахнущиечужими духами вещи и чихнула. Однако странно, что до сих пор не заболела, иаллергия почему-то не пришла.

Из обуви мне подошли лишь весьма обтрепанныекроссовки, и, завязав шнурки, я выползла на лестницу. Собаки молча гляделивслед влажными глазами, и непонятно почему я сказала:

– Ладно, девочки, не скучайте, скоровернусь.

Муля и Ада зашевелили толстыми, свернутыми вкольцо хвостами, Рейчел тихо гавкнула.

Метро оказалось в соседнем доме. Надо сказать,что данным видом транспорта я не пользовалась много лет, а если честно, то,выйдя замуж, ни разу. Миша нанял шофера, который возил меня везде, куда надо.

У кассы я порылась в чужом кошельке и, вытащивдесятку, попросила:

– Дайте четыре пятачка.

– Чего? – рявкнула из окошкастаруха. – Какие пятачки?

– Для автомата, – ответила я. –Хочу в метро попасть.

– Ты, милая, никак проспала пятьлет, – неожиданно ласково ответила бабка, – теперича карточки, и натвои денежки могу дать на две поездки.

Я кивнула и через секунду держала в рукахбумажный прямоугольничек. Ехать оказалось минут двадцать, и дом стоял недалекоот метро, в глубине за телеграфом. Радуясь, что так легко достигла цели, япозвонила в дверь. В ответ – тишина. Пришлось нажать кнопку снова, в «глазке»мелькнула тень, словно кто-то разглядывал непрошеную гостью.

– Вам кого? – глухо донеслось изквартиры.

– Здравствуйте, Костя, – вежливосказала я, – мы с вами незнакомы, но не волнуйтесь, открывайте. Меняприслала Катя за черным портфелем, кожаным.

Приоткрылась неширокая щель. Я продолжалаулыбаться изо всех сил.

– Подожди, – велел голос, и дверьзахлопнулась.

Подивившись на странную манеру приниматьгостей, я прислонилась к косяку. Дверь вновь приоткрылась, и рука, на запястьекоторой сверкнули дорогие золотые часы, просунула нечто, больше похожее напланшет.

– Бери и уматывай.

– Большое спасибо, – ответила я.

Дверь хлопнула. Нет, все-таки в нашей странемного хамов!

У метро торговали хот-догами. Бойкая толстаятетка, уже успевшая нацепить валенки, подмигнула мне и крикнула:

– Горяченького не хочешь? Иди, сгорчичкой!

Я демонстративно отвернулась, подобную дрянь,набитую токсинами, не возьму в рот даже под страхом смерти. Все-таки одеждаиграет огромную роль: когда выходишь в красивой норковой шубке из «Мерседеса»,наглые торговки не бросаются с предложением купить малосъедобные продукты.

До «Динамо» я добиралась минут пятнадцать,хорошо хоть, не понадобилось делать пересадку. На платформе на скамейке сиделаКатя, около нее пристроился крупный мужик, просто гора. На толстой,колонноподобной шее красовалась маленькая, плоская, словно змеиная, голова. Привиде меня Катя не встала. Лицо ее выглядело изможденным, каким-то серым, глазаглубоко ввалились, губы побледнели. Хозяйка казалась больной и какой-топришибленной.

– Давай! – велел мужик, увидев, чтоя притормозила возле Кати.

– Отдай ему портфель, –прерывающимся шепотом пробормотала женщина.

Я протянула планшетик. Толстяк ухватил вещицулевой рукой и, неловко орудуя, открыл. Правая рука его неподвижно висела.Инвалид, значит.

– Ну, падла, – прошипел мужик,показывая абсолютно пустую сумку, – ну дрянь, обмануть решила.

Катя побледнела еще больше и опять шепотомспросила:

– Это тебе дал Костя? Внутрь заглядывала?Ничего не потеряла?

Я почувствовала себя оскорбленной до глубиныдуши. Ну за кого меня принимают?

– Именно Костя и именно данный портфель.И потом, я не имею привычки лазить по чужим сумкам.

– Закрой хлебало! – велел мужик.

Я осеклась.