Маникюр для покойника - Дарья Донцова

– Дай сюда, немедленно отдай! –кричал Миша.

– Сам возьми, – отвечала ему Наташа.

«Интересно, что это стряслось с мужем иприслугой?» – вяло подумала я, открывая глаза. В ту же секунду из груди вылетелвопль. На подушке, возле самого лица, покоилась мордочка обезьянки. Однимпрыжком я подлетела к двери, рванула ручку и воткнулась головой в Сережинподбородок.

– Ой! – вскрикнул парень и схватилсяза лицо.

– Простите, – залепетала я, –но там макака, прямо в постели…

– Обезьян у нас, кроме Кирюши, конечно,нет, – отрезал Сережка и, глянув на диван, дико захохотал: – Это же Муля!Тебе спросонья причудилось.

Я обернулась: мопсиха сидела посреди дивана.Не поверите, она улыбалась во всю омерзительную пасть.

– Ладушки! – хмыкнул Сережка и исчезв коридоре.

Оттуда незамедлительно донесся его крик:

– Ну, сколько можно собираться! Я из-затебя опоздаю!

– Сапоги куда-то подевались, – нылКирюша, – и шапка. Мам, я поеду без шапки.

– Ни за что, – вплелся в скандалКатин голос. – Менингит захотел?

– Да, – возмутился мальчишка, –а почему Юльке можно?

– Доживи до моих лет и ходи в ноябреголым, – парировала девушка.

– Так, прекратили базар, – заявилаКатя. – Все немедленно вон!

Послышалось шуршание и возня.

– Минутку, кто пойдет с собаками? –спросил Сережа.

– Я, – ответила Катя. – Ладноуж, бегите.

Дверь хлопнула, воцарилась тишина. Мой взглядупал на часы – восемь утра. Они что, всегда встают в такую рань?

Вдруг с улицы донесся вопль:

– Мама, скинь ключи от машины, забыл навешалке.

– Вот олух! – в сердцах сказала Катяи завопила: – Держи!

Интересно, что думают по этому поводу соседи,или они все встают ни свет ни заря?

Внезапно Муля соскочила с дивана и, цокаякогтями, унеслась в коридор.

– Девочки, гулять, – сообщила Катя изаглянула в гостиную.

Без косметики ее лицо выглядело моложе икак-то проще, волосы по-прежнему топорщились в разные стороны.

– Проснулась?

Я кивнула.

– Давай беги завтракать, кофе на столе,остальное найдешь сама в холодильнике.

– А вы куда? – робкопоинтересовалась я.

– Гулять с крокодилами, – пояснилаКатя.

Я невольно попятилась. Оказывается, в этомдоме есть еще и аллигаторы.

– Муля, Ада, Рейчел! – завопилахозяйка.

Клубок прыгающих собак покатился на лестничнуюклетку.

На кухне царил разгром. На столе громоздилисьв беспорядке тарелки с остатками чего-то желтого, початая банка «Нескафе»,пустая вазочка и несколько кусков сыра. Эмалированный чайник совершенно остыл.

Я уселась у стола и пригорюнилась. Примерночерез полчаса Катя вернулась и сообщила:

– Холодно, жуть! А чего кофе не пьешь?

– Чайник остыл.

– Подогрела бы.

– Не умею зажигать газ спичками.

– Как это? – изумилась Катя.

Я принялась бестолково объяснять:

– Ну, у нас электрическая плита…

– Неужели у всех подруг тоже? –продолжала удивляться хозяйка, поворачивая ручку.

Я молчала, глядя на синее пламя.

– Ну вот что, – отрезалаКатя, – понимаю, что домой не хочешь, ведь так?

– Да уж, лучше умереть.

– Ладно, мы решили поселить тебя пока унас, поживешь немного, отойдешь, освоишься, а там поглядим, как жить дальше.

– Но у меня нет денег, и платить запостой не могу…

– Я что, плату попросила? –ухмыльнулась хозяйка. – Только учти, тут за тобой ухаживать никто нестанет.

– Нет, я так не могу, – промямлилая.

– Да погоди, – разозлиласьКатя, – предлагаю пойти ко мне в домработницы. Квартира, видишь, огромная,мы ее из двух сделали, дети, собаки, да еще гости постоянно приезжают, родственники,чокнуться можно. Меня дома никогда нет, ухожу в семь тридцать, прихожу кпрограмме «Время». Едим кое-как, убираемся через пень-колоду, а стираем вообщераз в году. Давно думала помощницу нанять, а тут ты на голову свалилась.Словом, получилось лучше некуда, сразу хороший выход для двоих. Тебе есть гдежить и заработать, мне прислуга.

– Видите ли, – попыталась я охладитьКатин пыл, – я совершенно не умею готовить…

– Подумаешь, – фыркнулахозяйка, – научишься! Дел-то! И потом, в будние дни дома до ночи никогонет. Кирюшка сначала в школе, потом бежит на секцию, гимнастикой занимается.Сережка раньше восьми не появляется, Юлька тоже. Забот немного. Утром всехрастолкала, выпроводила, с собаками погуляла, покормила их и кошек, продуктыкупила, приготовила – и отдыхай.

От перечисления обязанностей у менязакружилась голова.

– Платить буду сто долларов вмесяц, – сообщила Катя, – еда и все остальное, естественно,бесплатно. А насчет вещей не беспокойся. Вечером Сережка с антресолей чемоданыстащит, найдем и брюки, и свитер, и куртку.

Сто долларов?! Интересно, сколько Мишка платитНаташе, неужели такие же копейки?

– Ну? – поторопила Катя.

Мне некуда было деваться, и моя голова самасобой кивнула.

– Отлично, – подскочила на стулеКатя, – значит, так. Сейчас убегу часов до четырех, а ты тут осваивайся.Деньги в спальне, в комоде, ключи на вешалке. Кстати, машину водишь?

– Нет, – пробормотала я.

– Ничего, – бодро сообщилаКатя, – научишься. И давай перейдем на «ты».

Она побежала в коридор, натянула черненькуюкурточку и схватилась за ручку двери.

– Да, вот еще…

– Что? – безнадежно спросила я,ожидая услышать от хозяйки какие-нибудь указания. – Что?