Pulp - Борис Сапожников

— Представляться, думаю, смысла нет, — произнёс самый старший из пятерых пожилых господ в придворных мундирах сгинувшей в горниле войны империи. — Мы не имеем чести быть представленными друг другу, однако имеем представление о том, кто перед нами.

Похоже, у него пунктик на слово «представить» и его вариации. Однако он прав. Я знал всех пятерых потомков династии Августов, правившей Экуменической империей до самого её падения и превращения в Республику Гальрия. Все они были отпрысками дальних ветвей рода, не имевших никаких возможностей в прежние времена даже близко подойти к престолу.

— Я даже в общих чертах представляю себе, для чего вы меня пригласили, — усмехнулся я. — И могу сказать пару слов по этому поводу.

— Например? — спросил седовласый придворный с орденом «Золотой фрегат», украшенным россыпью мелких бриллиантов. Вряд ли этот дальний родственник императора Экуменики даже близко находился от сражающихся в море кораблей.

— Главное из них — поздно, — честно ответил я, и, не спрашивая ни у кого разрешения, достал сигару.

— Извольте объясниться, молодой человек, — выпалил орденоносец, расчувствовавшись настолько, что перешёл на родной — экуменический.

— Давайте говорить на одном языке, — спокойно предложил я вместо объяснений, срезал кончик сигары и положил его в пепельницу на столе, — так будет удобнее для всех.

Соварон поднёс мне свою золотую зажигалку, и я пару раз втянул ароматный дым архипелагского табака, прежде чем продолжить.

— Если хотите объяснений, то всё просто, — сказал я. — Вы слишком поздно обратились ко мне. Вам следовало нанять «Солдат без границ», когда вы только собирались сажать на престол Рагны — я ведь не ошибся с государством? — своего ставленника.

Ошибиться на самом деле было сложно. Несколько лет назад всю Эрду облетела новость о монархическом перевороте в этой лежащей за океаном стране. В результате кесарем Рагны стал Максимилиан Август, родственник вот этих самых чопорных господ в вицмундирах, только помоложе. Однако его власть продержалась недолго, и пару недель назад пришли новости о падении столицы Рагны под ударом генералов, поддерживаемых народом. Одного из этих генералов я очень хорошо знал.

— Мне чужда ложная скромность, и я честно говорю, что лучших специалистов по свержению режимов, чем моя частная армия, не найти во всей Эрде. За ваши деньги я возвёл бы на престол Рагны кого угодно и помог удержаться там.

— И как долго помогали бы? — Тон носителя «Золотого фрегата» просто сочился ядом.

— Покуда вы не перестали бы платить мне, — пожал плечами я и снова затянулся.

— Сейчас и в самом деле поздно говорить об этом, — взял слово заговоривший первым пожилой господин, производивший наилучшее впечатление из всех. Роскошный вицмундир его украшали всего два ордена — «Сокровищница» и «Процветание», оба сугубо гражданские и, скорее всего, заслуженно полученные. — Мы хотим нанять вас, и в самом деле лучших профессионалов Эрды в области наёмничества, чтобы вытащили Максимилиана из темницы.

— Это будет недёшево стоить, — заметил Соварон. — Ценность спасаемой жизни диктует цену.

— У нас есть предложение, о которого вам будет сложно отказаться, — глянул мне прямо в глаза господин с цивильными орденами. — Мы готовы к весьма внушительной сумме денег, — он озвучил её, и она была примерно такой, как я бы потребовал, а значит, надо будет накинуть ещё, — а также готовы добавить остров в Архипелаге.

— Остров? — удивился я, позабыв о намерении накинуть нолик, а то и парочку к озвученной сумме.

— Искусственный остров, оставшийся от прежних хозяев Архипелага, — кивнул господин с цивильными орденами на груди. — Не Ковчег, конечно, однако и не просто кусок скалы, торчащий их моря. В своё время он был подарен Экуменической империи знаменитым географом, открывшим Архипелаг, и с тех пор официально включён в её состав в качестве ленного владения. Конечно, никто и никогда там не появлялся, а титул владетеля этого острова был чем-то вроде издёвки со стороны императора. Он передавался в моём роду несколько поколений с тех пор, как мой предок попал в опалу. Теперь я готов передать вам координаты этого искусственного острова и его карту с подробным описанием.

— А на сумму аванса можно начать перебрасывать туда первые подразделения.

Кажется, Миллер уже считал, что я согласился и в уме прикидывал, как лучше начать обустраиваться на искусственном острове.

— Предложение и в самом деле заманчивое, — кивнул я, не обратив внимания на реплику Миллера. — Но стоит ли игра свеч, вот на какой вопрос я не знаю ответа.

— Стоит ли… — вспыхнул тощий, как палка, господин, скорее всего, заслуживший свои ордена с мечами: шрамы, украшавшие его лицо, не получишь в зале для мензурного фехтования. — Да ты в своём ли уме, щенок?! Ты знаешь, кто перед тобой?! Мы и так достаточно унизились, что сами говорим с тобой, так ты ещё и ведёшь себя, будто наследный принц в изгнании.

— В прежние времена наёмники вроде тебя знали своё место, — поддержал его обладатель «Золотого фрегата». — Брали деньги и делали, что велено.

— Я не капитан банды ландскнехтов, — ответил я. — Война изменила мир, и вам стоит принять это. Вы обратились ко мне за помощью, и потому я буду диктовать условия, на которых готов вам эту помощь оказать. Если вы считаете, что за гроши, предложенные мне, и ржавый остров на краю света я буду вам руки целовать, то вы обратились не по адресу. Я деловой человек и жду серьёзного предложения.

Теперь четыре пары глаз смотрели на меня с откровенной ненавистью, и лишь самый старший из господ в вицмундирах глядел оценивающе. Он был куда опытнее остальных на политическом поприще, о чём говорили хотя бы его цивильные ордена, и вполне мог раскусить мою игру. Он ведь и прежде, да и сейчас, наверное, общается с теми, кто умеет играть куда лучше меня. Его мне не одурачить так же легко, как остальных. Ведь все они — неважно, заслужены их ордена или нет — не больше чем стайка напыщенных индюков, среди которых скрывается настоящий волк. И именно волк принимает все решения.

— К слову, о том, что мы не обратились к вам сразу, — сменил он тему, уводя разговор в сторону, — это было не таким уж глупым поступком, если взглянуть в перспективе.

Тут он меня поймал, конечно.

— Если вы о генерале Кукараче, то — да, он вряд ли согласился бы сажать на престол вашего ставленника. Слишком уж предан идеям республики.

— Настолько предан, — встрял пожилой обладатель орденов с мечами, — что предал вас и увёл приличный отряд с собой.

— Всё так и было, — кивнул я, — но не забывайте, что мои люди — наёмники. Они всегда могут попросить расчёт и уйти, куда им угодно. Мы не солдаты регулярной армии, и слово предательство у нас имеет собственный смысл.

Кажется, кто-то из господ в вицмундирах — так и не разобрал, кто именно — пробормотал нечто о том, что уж наёмники точно всё знают о предательстве. И пробормотал он эти слова так нарочито, что я точно должен был услышать его. Однако я просто пропустил их мимо ушей.