Иосиф Грозный: историко-художественное исследование - Николай Никонов

— С добрым утречком, товарищ Сталин! Чай подавать?

Бывшая охрана вождя клятвенно утверждала: «Никаких тайных советников, как и двойников, у Сталина не было!» И приходится согласиться: НЕ БЫЛО! Не было из простого психологического вычисления: Сталин был только Сталин и никогда не потерпел бы около себя никакого двойника (а черт знает, что этот двойник вдруг задумает выкинуть!). Самым главным советником Сталин раз и навсегда определил для себя САМОГО СЕБЯ. Только сам принимал решения, только после взвешивания всех «за» и «против» и часто в жестоком споре с собой слушался и соглашался или отвергал полупринятое решение. Иногда выносил это готовое решение на Политбюро, но все равно знал — будет так, как написано его рукой. Постепенно он даже просто отучил советующих, обратив их в подтверждающих его мысли. Впрочем, тут есть одна поправка: у Сталина было великое множество советующих — в первую очередь это были книги, отобранные им в его личную библиотеку, и, кроме того, специальные люди немедленно находили ему любое, самое недоступное издание, едва в нем, этом издании, возникала нужда.

История не знает ни одного столь много читавшего диктатора. На чтение, поглощение и поглощение книг, журналов, газет, спецпереводов (только ему или для Политбюро) уходила четверть, а то и треть его рабочего времени и почти весь его отдых, — Сталин не умел отдыхать вообще, лишь менял рабочее место в Кремле или Кунцево на южные «дачи». Читал он, когда был один, за обедом, завтраком, ужином, читал в поездах и машинах, читал ложась спать, на сон грядущий, но здесь предпочтительно русскую классику, причем особенно часто Гоголя и Чехова: «Ревизор» был его настольной книгой, а из Щедрина — «Головлевы». Иногда он не просто читал, но нужное подчеркивал, делал пометки на полях и очень редко выписывал. ЦЕНИЛ ВРЕМЯ.

Но в ряду множества книг, которые Товстуха или Бажанов клали ему на стол пачками, была одна, которая либо лежала у него в столе, либо оставалась закрытой в сейфе, и точно такое же издание было — хранилось на даче в Кунцево… Об этом еще придет черед сказать.

В семинарии (а это было высшее духовное училище на Кавказе, открытое после долгих раздумий вместо Тифлисского университета, замечу это для тех, кто, стараясь унизить Сталина, представлял его неучем, по сравнению, допустим, с гимназистом Троцким или заочником Лениным) учили и латыни, и греческому, риторике и ораторскому искусству, психологии, логике, даже чему-то наподобие театрального действа — умению вести убеждающие богословские прения, мирские беседы, читать проповеди, класть противника на лопатки, используя цитаты неоспоримых священных книг. Качества эти всегда и везде годились, и приходит мысль: «Мы бы не знали такого Сталина, не получи он такого образования». Однако куда чаще Библии Сталин использовал путаные и вздорные работы Старика, где всегда можно было найти и утверждение, и отрицание чего угодно, вплоть до одного и того же. Сочинения Антихриста — возьмитесь и попробуйте почитать! — лукавые, жестокие, многословные и картавые, как сама его речь и способы мышления, годились везде. В крайнем случае можно было опереться на сочинения Маркса — Энгельса — странное и как бы двухголовое целое, включавшее в себя без всякой совести все, что копила-созидала мировая философия от античников-мудрецов до дурнотошного путаника Гегеля, умозрительного Канта и размеренно примитивного Фейербаха, кстати, тоже успешно освоившего древних.

Именно с целью быстрого подбора цитат и был создан целый штаб и штат начетчиков — Институт Маркса — Энгельса — Ленина, где дотошные архивисты, «красная профессура» из антихристовой гвардии, перекапывали по приказу сверху, из секретариата, всяческие труды, ища необходимое для цитирования в докладах и трудах вождя. И сначала в этих довольно примитивных трудах, однако гораздо более ясных, чем полные оговорок творения Старика, Сталин часто использовал цитаты. Пока не понял — цитата унижает говорящего, свидетельствует о чьем-то умственном превосходстве, и потому стал пользоваться цитированием все реже (а в конце жизни даже провел целую кампанию против «начетчиков» и «талмудистов»!). Но фольклорные изречения и афористику мудрецов Сталин по-прежнему собирал, читал и обдумывал.

Долгое время он вел подобие философских тетрадей. Выписывал туда все, что годилось в дело, и все, что поражало остроумием, смелостью, отрицанием кого-то и чего-то. Особенно нравились софистика, парадоксы, афоризмы и максимы древних. Все эти: «Лучшее — мера», «Большинство — зло». Зло? А «большевики»? И, раскидывая умом, щурясь, попыхивая трубкой и одиночась в себе, соглашался. А ведь точно так… Разобраться если, они, «ленинцы», — истинное зло для него. Ненавидят. Косовырятся. Лгут-славословят. А он видит, чувствует: кучкуются, копят силы… Зло? Еще какое! Дай-ка только волю: растопчут — не оглянутся… Ну, а народ? Это ведь тоже большинство? А так: народ в массе состоит из посредственностей (Троцкий и его, Сталина, именовал так), баранов и просто дураков, межеумков. Умных всегда мало, и редко они еще и бойкие. Бойки нахалы. И разве дураки умных слушают? Умный либо вынужден помалкивать, либо гнить в лагере, плясать под дудку наглеца. ЛИБО? Умный должен встать над ТОЛПОЙ — и ПОВЕЛЕВАТЬ ЕЮ! Придется, видимо, со временем переименовать и партию. Все это явная ленинская, но нужная тогда ему ересь: «боль-ше-ви-ки»?! Так не скажет ни один русский. Это все антихристовы сатанинские выдумки-определения. «Мень-ше-ви-ки»! — если вдуматься, ужас. К тому же он, Сталин, хорошо помнил, что и на втором, и на четвертом съездах этих «меньшевиков» было абсолютное большинство! Старик обвел вокруг пальца всех. На то был — Антихрист. А по древнему-то философу получалось: «меньшевики» — значит, были умнее, честнее, порядочнее этих «большевиков».

Мартов (Цедербаум), Дан, Плеханов (Бельтов). Были порядочнее, честнее — и поплатились за это. Старик, правда, не уничтожил верхушку меньшевиков, дал им возможность бежать, как и многим единоверцам-эсерам, все ведь были ОНИ — сатанисты, все эти революционные демократы, нигилисты, «просветители», «народники». Сколько их было! И до «декабристов» даже. Лгали, мололи чушь, травили народ сладким дурманом… Городили миражи… Чернышевский. «Что делать?» Роман? Сталин усмехался, вспоминая главы сей диковинной утопии. «Сны Веры Павловны»… Рахметов! А врали! Будто Чернышевский — любимое чтиво Старика… Впрочем, вполне возможно… Фанатик мог принимать только фанатика. «К топору зовите Русь!» Звали. Все они: «декабристы», «разночинцы», Добролюбовы — Белинские, одержимые цареубийцы, мечтал и рвались захватить ВЛАСТЬ. Власть над доверчивой и, что уж там, сонно ждущей молочных рек в берегах горохового киселя державой. Власть — вот что надо было им. И ради этого они готовы были на все. На любые обещания, любые посулы. Любую невинно пролитую кровь… Власть! Взять хотя бы этого Иуду — Троцкого… Что у него на уме? Россия? Народное счастье? Еще что-нибудь такое? Хо-хо! Троцкий — и счастье русскому народу? И Старик был точно таким. Лишь прикидывался. «Мне на Россию наплевать! Потому что я — «большевик»!» — Сталин всегда помнил это вырвавшееся откровение Антихриста. Наплевать им было всем: Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Каменевым, Дзержинским — Урицким, Тухачевским… Сатана не просчитался с выбором страны. На нее еще задолго до всех этих «революций» указывал корявый палец предтечи Антихриста. Сталин припомнил поразившую его в свое время обмолвку Маркса: «В России наш успех значительнее. МЫ там имеем… центральный комитет террористов». Так писал он еще в 1880-м! К Ф.А. Зорге. МЫ ИМЕЕМ в РОССИИ… И мировой сатанизм родил, явил здесь АНТИХРИСТА! Антихрист прошел по стране, заливая ее кровью ужасающей гражданской войны. ГРАЖДАНСКОЙ… Антихрист извел миллионы лучших и честных. Сломал храмы. Сорвал колокола… Отравил душу доверчивого народа своими антизаповедями.