Уровень атаки - Игорь Огай

— Не та же, — выговорил Павел. И с недовольством уловил в своем голосе невольную обиду.

— А-а, ну-ну, — шеф покивал и снова уставился в папку, хотя Павел мог поклясться, что он не прочитал там ни строчки. — Та-ак… Да! Вторая командировка, плен…

— Чеченский? — с интересом переспросил Филиппыч.

— А какой сейчас еще бывает? Через полгода обмен…

— Ого! Полгода? — шеф недоверчиво покосился на Павла. И, не дожидаясь комментария, продолжил: — Далее понятно. Комиссован по состоянию, копеечная пенсия, водка, дружок только что с зоны… И как обычно не был, не состоял, не привлекался… Ну, это — пока, — на последнем слове его голос вдруг изменился. Шеф уставился на Павла и жестко проговорил: — Что скажешь? Дешево покупаем?

Перемена была разительной, но сбить себя с толку Павел не позволил:

— Дешево, — подтвердил тот. — Дело мое в каких только архивах не лежит.

— Про уголовщину тоже?

— А здесь и архивы не нужны. Так все ясно.

— Ясно? А ну-ка, глянь! Посмотрим, что тебе ясно… — шеф толкнул папку, и Павел едва успел подхватить ее, когда та спорхнула со столешницы. — Открывай, открывай…

Насчет того что шеф не прочел в бумагах ни строчки, Павел оказался прав. Здесь не то что строчки — буквы не было. Только фотографии, а на фотографиях даты. Десятка три распечатанных на принтере листов, в которых уместилась вся жизнь Павла. Школа, армейская казарма, разведрота, банда Шрама… Знакомые стены, знакомые лица, знакомые события. Самые яркие, именно те, что запомнились больше всего. Горящий БТР, вонючая чеченская яма, бутылка в пустой квартире… Здесь было все. Даже обрюзгшая рожа военкома, который отдал Павлу военный билет.

Кратко, безжалостно, информативно. Вот это уже могло сбить с толку кого угодно. Архивы — это одно, а когда оказывается вот так, вся твоя жизнь под колпаком…

Шеф посмотрел на Павла с сочувствием.

— Не понял? Внимательнее смотри, Головин. В разведке так же ворон ловил?

Павел послушно перелистал фотографии заново. Качество съемки, кстати, дерьмовое. И… на всех — одинаковое! Как будто последние пятнадцать лет фотографировали одной и той же китайской «мыльницей». И еще: все снимки «от первого лица», словно камера висела у объекта слежки на лбу. Вот почему картинки показались такими знакомыми! Никаким «колпаком» тут и не пахло, Павел рассматривал распечатку собственной памяти, не более того. Но и не менее…

…Желтые вертикальные зрачки и мелькнувший под капюшоном язык…

— О! — сказал шеф Филиппычу. — Вот теперь он понял.

Смятение скрыть не удалось, да Павел не особенно-то и старался. Не до того было.

— Ну вот и славненько. Тогда сделаем следующий шаг, — предложил шеф. — Скажи-ка, боец, работа нужна?

Самым естественным в положении Павла был бы вопрос: «Какая?» Не менее оправданным стал бы и другой вопрос: «На кого?» Именно поэтому Павел не сказал ни того ни другого.

— Нет, — ответил он так уверенно, как только смог.

— Врет, — сообщил Филиппыч.

— Конечно, — согласился шеф. — Но это его дело. Если только гиперборей мозги ему не отшиб.

— Или ящер, того… нейроны не пережёг.

— Нет, эти свое дело знают. Скорее краснокожий со своим сапогом перестарался…

Провокация была грубой, но била в точку. Только и Павел уже собрался. Как говорится, никогда не соглашайтесь на первое предложение, особенно если вашего согласия добиваются так настойчиво.

— Мне не нужна работа, — повторил Павел. — Другие предложения есть?

Шеф с Филиппычем переглянулись.

— Есть. Убирайся с глаз долой. Семен, отдай ему ботинки и одежду.

Павел поднялся.

— Что, вот так и отпустите?

— А на кой черт ты мне сдался?

Если целью разговора было сбить Павла с толку, она была с успехом достигнута. Не зная, чего и ждать, он шагнул к двери, повернул ручку. На пороге горой вырос знакомый амбал. Посмотрел внимательно сначала сверху вниз на Павла, потом через его голову на шефа.

— Пропусти, Миша, — скомандовал тот. — И верни ему пистолет, а то еще наедут братки по старой дружбе.

Паренек на проходной уже сменился, но разбитое стекло в дверях вестибюля красноречиво свидетельствовало о том, что все случившееся не было дурным сном. Блестящий сюрикен, торчащий из замызганного алюминиевого листа, рассеивал последние сомнения. Павел выковырял «звездочку» из вмятины, взвесил на руке. Металл был на удивление тяжелым. Столько могла бы весить граната «РГН», но не тонкое и даже воздушное на вид оружие гиперборея. Еще один штрих к полной неразберихе в голове.

Под хмурым взглядом охранника, который успел куда-то позвонить, Павел прошел через турникет (трехрогая крыльчатка вращалась свободно) и, миновав холл, толкнул уличную дверь. Не пропадало ощущение, что его не столько отпустили, сколько выставили вон, как настырного торгового агента. Значит, либо эти странные люди не видели в нем угрозы, несмотря на то что их деятельность на территории фабрики явно засекречена, либо им вообще плевать на дела земные.

Земные дела… Вот то-то и оно. Какими же делами здесь занимаются?

Павел даже оглянулся на двери проходной фабрики, словно надеясь увидеть над ними рекламную вывеску с перечнем услуг. За раздумьями, оказывается, он уже прошагал половину осеннего сквера, и это обстоятельство вернуло его мысли к насущному: куда теперь идти и что дальше делать?

Смутное утреннее желание оформилось окончательно — с уголовщиной нужно завязывать. Неинтересно да и не так денежно, как расписывал Червяк, земля ему пухом… Шестеркам даже бандиты много не платят, а делать криминальную карьеру Павел не собирался.

Значит, что?.. Нет, ну долларов семьсот где-то еще завалялись, при известной экономии на месяц-другой хватит. А потом? Наниматься охранником за пятьсот зеленых? И дело даже не в деньгах — холостяку-то на хлеб хватит. Но торчать на посту в каком-нибудь фирменном подъезде с журналом для записей перед мордой, дешевым кроссвордом в руках и тупым напарником за спиной!.. Это же нервы надо иметь крепче, чем в разведрейде!

Павел снова оглянулся на двери проходной. Он чувствовал — здесь было Дело. Именно так, с большой буквы, из тех, о которых снимают голливудские боевики. С этими странными ребятами было очень интересно и наверняка еще будет интересно, но уже без него. Или плюнуть на все, поскрестись у порога и попросить: «Дяденька, прости засранца»?..

Павел действительно сплюнул, повернулся и мимо осиротевшего «Лендкрузера» Шрама зашагал к «Савеловской».

Гордый, блин? Ну, так кушай свою гордость и не морщись.

У своего подъезда Павел задержался. Достал из кармана мобильный телефон, возвращенный ему вместе с «макаровым» (кстати, надо бы избавиться от «пушки»), вытащил SIM-карту и кинул ее в ближайшую урну. Трубка была хорошая, выбрасывать жалко, а вот номер, наверняка известный не только Шраму и Червю, Павлу больше не понадобится.