Гордыня - Дж.Д. Холлифилд

— Нет! — рыкнул я, топнув ногой.

Рики шагнул ко мне, застав врасплох. Яркое солнце отразилось на ржавом острие в его руке, и я успел лишь поймать взгляд Рики, когда клинок вошел в грудную клетку. Меня пронзила боль, лишая дыхания. Рики отвел руку, вытащив нож, а потом снова вогнал мне под кожу. Я вскинул руки, попытавшись бороться, но боль оказалась слишком сильной. Приблизив рот к моему уху, Рики зашептал:

— Извини, брат. Но ты ведь знаешь, как бывает. Каждый тут сам за себя. Мне поручено передать тебе сообщение. Пришло время сделать выбор. Ты же знаешь, что тебя не станут лечить. Истекай тут кровью или сдавайся, — он вытащил нож и бросил его рядом со мной.

Из открытых ран быстро сочилась густая кровь. Я схватил его за комбинезон и отвел руку, чтобы ударить Рики, но силы стремительно меня покидали. Сжатый кулак опустился, колени подогнулись, и я упал на землю. Мысли вернулись к сестре. Я испытывал лишь сожаление и стыд, что не смог ее защитить.

Грудь сдавило, дышать стало больно, каждый вдох давался с трудом. Мое тело свалилось на теплый бетон. В руках уже не было силы. Ладонь раскрылась, и с пальцев соскользнул маленький листок бумаги.

Я не мог оставить сестру.

Только не в руках чудовища.

— Скажи ей, что она победила, — забормотал я, едва выдавливая слова.

Я попытался упереться руками о землю, но они подогнулись, и я упал обратно. От вспыхнувшей новой волны боли я взвыл, перед глазами образовалась пелена.

— Что здесь такое? — я увидел серые ботинки начальника тюрьмы.

Я низко зарычал, внезапно ощутив прилив сил. Вытянув вперед руку, я сильно дернул его. Потеряв равновесие, он охнул и свалился на бетон, а я стал подтягивать себя, фактически полз по его телу, пока начальник пытался выбраться из-под меня.

— Отвали! — рычал он, стараясь перевернуться, а я, тем временем, схватил упавший нож.

— Я сказал: передай ей, что она победила, ублюдок, — проскрежетал я, я потом вонзил ему нож между ребер.

Лилиан действительно победила.

Это было последней мыслью, прежде чем темнота, наконец, окутала мой разум.

*****

Я то терял сознание, то снова выплывал из забытья.

Я помнил, как кричал, когда меня зашивали. Конечно, эти ублюдки и не подумали использовать обезболивающие.

Помнил лазарет. Белую палату. Звуки работающих приборов.

И еще помнил ее.

— Ты сделал верный выбор, Мэйсон. А теперь отдыхай. Твое выздоровление выбьет нас из графика, но мы переживем это. Я искренне восхищаюсь твоей любовью к сестре. Тем, на что ты готов ради семьи. Выздоравливай побыстрее, мой песик.

Помнил холод ее губ на моем лбу, прежде чем Лилиан оставила меня одного в послеоперационной палате. Оставила, чтобы позже освободить из тюрьмы Луизианы, распахнув для меня врата нового ада.

Две недели спустя…

Когда я переступил порог тюрьмы, солнце в небе обжигало, опаляя всю Луизиану изнуряющим жаром. Я прикрыл глаза, чувствуя, как припекало кожу. Пот скатывался по спине. Перед тем, как выпустить, мне вручили запечатанный пакет с разным дерьмом — вещи, которые были тогда были при мне. Одежду, из которой я давно вырос. Порванный бумажник с двумя долларами, фотографию Далии и несколько квитанций. Бросив пакет в мусорное ведро, я прошел мимо охранника и позволил себе вдохнуть полной грудью, лишь когда ворота остались позади. Два гребаных года. Наконец-то я вышел из тюрьмы.

Воздух действительно пах иначе, когда ты на свободе. Я втянул влажный воздух через нос и выдохнул.

— Свободный воздух чертовски великолепен, — усмехнулся я, а потом повернулся, пойдя по улице длиной в милю или около того, чтобы взять такси и уехать отсюда подальше. Я не знал, куда именно, черт возьми, но у меня была целая миля впереди, чтобы придумать. Когда я стал спускаться по усыпанному гравием тротуару, рядом затормозил черный седан. Я замедлил шаг, увидев, что он совсем остановился, и из него вышел мужчина в костюме, распахивая передо мной заднюю дверь.

— Залезай.

Не было нужды наклоняться, чтобы узнать этот злой голос и ощутить отвратительный аромат ее духов, просачивающийся через дверь и душащий меня, перемешиваясь с жарой и влажностью. Ощущение легкости, которое я почувствовал, выбравшись из этой адской дыры, сменилось страхом, быстро напомнившим, почему я заключил сделку с дьяволом.

Лилиан скользнула на сидение рядом, освободив мне место и похлопала по нему.

— Не заставляй меня повторять. Сейчас же.

Мои глаза блеснули огнем, который всегда горел ярко и сердито, когда речь заходила о Лилиан. В груди зародилось рычание, когда я все же сел на заднее сидение.

— Этот рык… Знаешь, женщины в наши дни очень любят таких грубых плохих парней. Ты должен использовать эти свои качества с осторожностью. У кого-то может сложиться неправильное впечатление, — она провела рукой по сидению, а потом опустила пальцы мне на бедро.

Я немедленно поднял ее запястье и отшвырнул от себя.

— Где моя сестра? — потребовал я холодным тоном.

Лилиан протянула мне папку, но отодвинула, как только я потянулся за ней.

— Не так быстро, малыш. Сперва мы должны обсудить некоторые правила.

— Я ни черта не собираюсь делать, пока не увижу Эвелин, — рявкнул я.

— Похоже, ты забыл, кто здесь устанавливает правила. Тут я командую. Не ты. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

У меня задрожали руки. Держать их по швам, а не тянуть к горлу Лилиан было почти невозможно. Но мне нужно было увидеть сестру.

— Прекрасно. Какие правила?

— Хороший мальчик, — Лилиан протянула мне другую папку. — Вот твои документы, как я и обещала. Поздравляю, теперь ты официально студент университета Сент-Августин.

Я просмотрел документы. Заявление на зачисление, результаты экзаменов. Конечно, все это чушь собачья.

— И как мне провернуть это дерьмо? Благодаря тебе я даже не окончил старшую школу.

Лилиан махнула рукой.

— У тебя есть аттестат и результаты экзаменов, а я займусь всем остальным, просто посещай занятия. Никто не посмеет даже косо посмотреть на моего бесправного ручного песика.

Да пошла она. К черту все. Это какое-то безумие, однако я продолжил изучать бумаги.

— Здесь написано, что мне восемнадцать, — я посмотрел на Лилиан.

— Так отныне и будет. Ты должен благодарить меня, что я посвятила тебе так много времени. Но теперь, когда твои лучшие юные годы позади, нам придется поработать над этим.

— Как это?

— Все просто. Теперь тебе снова восемнадцать. И ты первокурсник. Тебе предоставлена стипендия из фонда поддержки неблагополучных семей.