Гордыня - Дж.Д. Холлифилд

— А кто хотел меня видеть? — спросил я, словно мужчина сделал бы мне одолжение и сообщил. Он уже дважды на этой неделе со всему размаху вогнал мне кулак в живот просто за то, что я неодобрением посмотрел на него.

— Черт, откуда мне знать, парень. Твоя мама?

— У меня нет матери, придурок.

Охранник шел мимо рядов с другими сошедшими с катушек подростками, которых навещали их родственники, выглядевшие столь же счастливыми от посещения этого места, как и те, кого здесь держали. Когда мы добрались до последнего ряда, я увидел ее.

Лилиан.

На ней было накрахмаленное темно-синее платье, гладкие темные волосы в идеальной укладке, а на губах как всегда ярко-красная помада. Первой моей реакцией была ярость. Мне захотелось сжать пальцами ее хрупкое горло и задушить. Руки задрожали от сдерживаемого желания, когда я опустился на стул напротив нее. Горло сдавило, когда я увидел на ее лице улыбку, достойную садиста.

— Где моя сестра, мать твою?

— Ну-ну, разве так можно разговаривать со своим консультантом?

Я низко зарычал и склонился вперед.

— Ты не мой консультант, сука. Отвечай, где моя сестра, черт тебя задери, — мои грубые слова ее ничуть не смутили. Злобная улыбка на лице Лилиан стала только шире.

— Видишь ли, сегодня твой счастливый день. Твоим консультантом стала я. Будучи высокопоставленным консультантом по социальным вопросам в одном из лучших университетов Нового Орлеана, я потянула за ниточки и заполучила тебя. Нужно было всего лишь попросить об одолжении.

Нет, она лгала. Система не могла быть настолько жестока.

— Я уже совершеннолетний. Ты не имеешь надо мной никакой власти.

Мне исполнилось восемнадцать, пока я сидел в этой тюрьме.

Ее сардоническая усмешка меня нервировала.

— Вот тут ты ошибаешься. К счастью, я обратила внимание на твой день рождения. Незадолго до твоего совершеннолетия я подписала бумаги, взяв на себя твое законное опекунство.

— Ты не могла этого сделать.

— О, смогла. И сделала. Сказала, что все же питаю слабость к бедному мальчику, обокравшему мою семью и даже пытавшемуся поднять на меня руку, потому простила тебя и готова помочь исправиться. Мое имя значится единственным контактом в твоем досье, а значит, твоя свобода в моих руках.

Я так сжал кулаки, что пальцы побелели.

«Нет, Лилиан никогда не будет владеть мною».

— Удачи тебе с этим. Один звонок в центр попечительства, и я выйду отсюда.

Она рассмеялась, и у меня свело внутренности.

— О, правда? А позволь мне спросить тебя, Мэйсон, сколько звонков тебе разрешили сделать с тех пор, как ты попал сюда?

«Один».

Всего один.

— Вот именно, — продолжила Лилиан. — У меня есть нечто, что тебя заинтересует. А у тебя кое-что, так желанное мне.

— Да пошла ты. Мне от тебя ни черта не нужно, — выплюнул я, стукнув кулаками по столу.

Я уже собирался встать, когда она поманила единственным, что могло завести меня в ловушку.

— Эвелин.

Я увидел, как победно сверкнули ее глаза. Сердце забилось быстрее, легким стало не хватать воздуха. Я снова сел.

— О, славно. Вижу, я привлекла твое внимание. Я хочу, чтобы ты знал, Мэйсон, все это… достанется тебе не даром.

— Черт, где она?

— Этот твой рот. Такая страсть и решимость. Если все получится, ты сможешь делать для нас с тобой удивительные вещи, — от ее самодовольного взгляда мне снова стало не по себе. Она облизнула губы, и у меня внутри все перевернулось. — Я хочу заполучить тебя, Мэйсон. Создать из тебя нечто великое. Но это возможно только в том случае, если ты полностью передашь мне себя.

— Ты совсем больная, мать твою?

— Нет, милый. Просто дальновидная. Целеустремленная, если хочешь. И ты нужен мне, чтобы преподать всем самый важный урок.

Лилиан была сумасшедшей. И я мог обойтись без нее.

«Я выйду отсюда и найду свою сестру. Мы убежим, а потом я буду оберегать ее, пока со всем не разберусь».

— Ну, что скажешь?

— Я не собираюсь тебе ни с чем помогать, черт подери. Где моя сестра? — я четко выговаривал каждое слово, а потом вновь ударил по столу, привлекая внимание нескольких посетителей и заключенных.

Лилиан даже бровью не повела. Лишь стряхнула с руки несуществующую пылинку.

— Знаешь, бедняжке Эвелин, должно быть, тяжело сейчас. Ведь ты застрял здесь. А она все прыгает от одной неблагополучной приемной семьи к другой. Сейчас Эвелин в особенно жутком месте. А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.

Я вскочил на ноги и перегнулся через стол, обхватив руками ее прохладную плоть. Однако меня слишком быстро от нее оторвали, не дав убить Лилиан прямо сейчас. Схватившись за шею, она перевела дыхание.

— Ты проклятая сука! Я убью тебя, если с ней что-нибудь случится! — меня едва удерживали двое массивных охранников.

Лилиан поднялась и схватила сумочку.

— Жаль, что мы не смогли прийти сегодня к соглашению, Мэйсон. Может, несколько месяцев в новом учреждении заставят тебя взглянуть на все по-другому. Ты подумай о моем предложении, — после этих слов она развернулась и ушла.

Я был так взбешен, что попытался вырваться, лишь бы побежать за ней. Готов был выколоть ей глаза пальцами, если она не скажет, где сейчас Эвелин. Однако в следующее мгновение мою спину прошиб заряд тока, пробежав по всем нервным окончаниям в теле, и я упал на пол.

— Не смей делать ей больно, мать твою! — провыл я, в голосе уже не было той силы, что секунду назад.

Я увидел, как черные туфли Лилиан исчезли в дверях, а потом на их месте появились так хорошо знакомые мне ботинки. Мой любимый охранник.

— Соберите его документы. Государство должно научить этого парня следить за своим языком, — в следующий миг он со всего размаху ударил меня ногой, отправляя в черноту забвения.

*****

Шесть месяцев спустя…

Тюрьма, штат Луизиана

— Шевелись, парень, — охранник толкнул меня плечом, и я споткнулся, но успел восстановить равновесие прежде, чем мое лицо встретилось с холодным бетоном.

Даже тусклое освещение в коридоре причиняло боль глазам после пребывания в камере последние шесть месяцев. Я шел по затемненному коридору прочь от одиночки, а мое сердце бешено колотилось от надежды на освобождение. «Может, ко мне пришла Эвелин. Пожалуйста, пусть это будет моя сестра». Я ускорил шаг, узел в животе сжимался все сильнее по мере приближения к комнате для свиданий.

После того злополучного визита Лилиан, она составила какие-то бумаги, уверяя, что я опасен для окружающих и самого себя. Она зашла даже дальше, сфальсифицировав заявления о якобы нападениях. После этого меня перевели из исправительной колонии в тюрьму штата Луизиана. По сути, из одного ада в другой, еще более темный. Они продержали меня в одиночке шесть месяцев. Согласно рекомендациям моего консультанта. Может, и дольше. Я уже потерял счет дням.