Видение - Дин Кунц

Мэри сидела в полутьме на кровати, поверх покрывала. Она надеялась, что Макс скоро вернется, и они пойдут куда-нибудь поужинать и чего-нибудь выпить. Она была голодна, измучена и эмоционально опустошена.

— Все еще болит голова? — участливо спросил Алан.

— Аспирин немного помог.

— Ты выглядишь... немного бледной.

— Ничего. Восемь часов сна исправят это.

— Я беспокоюсь за тебя.

Она широко улыбнулась.

— Ты всю жизнь беспокоился обо мне, дорогой. Даже тогда, когда мы были детьми.

— Я очень люблю тебя.

— Знаю.

— Ты моя сестра.

— Знаю, но...

— Он слишком давит на тебя.

— Не надо опять об этом, Алан.

— Но это так.

— Я бы хотела, чтобы вы с Максом оставили друг друга в покое.

— Я так и сделал, но он — нет. И никогда не сделает этого.

— Никогда? Почему?

— Потому что я вижу, что он за человек.

— А что он за человек?

— Во-первых, он абсолютно не похож на тебя, — сказал Алан. — Он не такой чувствительный, как ты. Он не такой добрый. Ты очень мягкий по характеру человек, а он...

— Он тоже бывает мягким.

— Он?

— Со мной — да. Он ласковый.

— Ты ошибаешься в своих суждениях.

— Ну, спасибо, — саркастически бросила она.

Вспышка гнева всколыхнула ее, но она подавила ее. Мэри не могла сердиться на Алана больше минуты. И даже минута была слишком долгой.

— Мэри, я не хочу с тобой спорить.

— Тогда не спорь.

— У нас никогда не было разногласий, за все тридцать лет... пока не появился он.

— Я не хочу говорить об этом сегодня вечером.

— Ты не хочешь говорить об этом никогда, потому что он давит на тебя слишком сильно и слишком быстро, когда ведет тебя через твои видения.

— Но получается у него это хорошо.

— Ну, не так хорошо, как это делал я.

— Да, сначала он был очень настойчив, — признала она, — очень возбужден. Но потом это прошло.

Алан залпом опустошил бокал, вскочил и повернулся к ней спиной. Молча он подошел к окну. Его как бы окутала завеса молчания.

Она закрыла глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы сейчас пришел Макс.

Минуту спустя Алан отошел от окна и подошел к изголовью кровати.

— Я боюсь уезжать.

Не открывая глаз, она промолвила в ответ:

— Боишься? Чего?

— Боюсь оставлять тебя одну.

— Но я не остаюсь одна. Я остаюсь с Максом.

— Вот это я и имею в виду — ты остаешься одна с Максом.

— Алан, ради Бога.

— Да, именно это я и имею в виду.

Она открыла глаза и выпрямилась.

— Ты ведешь себя смешно. Глупо. Я больше не хочу говорить об этом.

— Если тебя не заботит, что с тобой может произойти, я могу уехать сию же секунду. И, независимо от того, хочешь ты услышать это или нет, я скажу тебе, что я думаю о нем.

Она вздохнула.

— Он оппортунист, — начал Алан.

— Ну и что?

— Он любит деньги.

— И я люблю. И ты любишь.

— Он их любит слишком сильно.

Она снисходительно улыбнулась.

— Не уверена, что ты когда-нибудь сможешь любить их слишком сильно.

— Ты не понимаешь меня.

— Хорошо. Объясни.

Алан заколебался. В его красивых глазах появилась печаль.

— Макс любит слишком сильно чужие деньги.

Она в удивлении уставилась на него.

— Слушай... если ты хочешь сказать, что он женился на мне из-за денег...

— Именно это я и хочу сказать.

— Тогда это ты — тот, кто давит на меня слишком сильно. — В ее голосе прозвучали стальные нотки.

Он сменил тон, его голос стал мягким и ласковым:

— Все, чего я хочу, чтобы ты посмотрела фактам в лицо. Я не...

Она резко встала с кровати.

— Я что, настолько уродлива, что никто не пожелал бы меня, будь я бедна?

— Ты — красива. И ты знаешь это.

Но ей было мало.

— Может, я маленькая болтливая зануда, способная замучить мужчину до смерти?

— Не кричи, — мягко проговорил Алан. — Успокойся. Пожалуйста.

Казалось, что он искренне сожалеет, что расстроил ее. Однако тему он не сменил.

— Многие мужчины отдали бы все, что у них есть, чтобы жениться на тебе. И ты заслуживаешь этого. Почему ты выбрала именно Макса?

— Потому что он был первым серьезным претендентом, настоящим мужчиной, который попросил меня об этом.

— Это не так. Я мог бы назвать по меньшей мере еще четверых.

— Первые два были бесхребетные почитатели, — парировала она. — Третий был так нежен и внимателен в постели, как бык на ринге. А четвертый был просто импотент. Макс не относился ни к одной из этих групп. Он был другим, интересным, возбуждающим.

— Но ты вышла за него замуж не потому что он был возбуждающим, или таинственным, или романтичным. Ты вышла за него, потому что он был большим, сильным и уверенным. Идеальный образ отца.

— С каких это пор ты стал практиковать психиатрию?

Она знала, Алан совсем не хотел уколоть ее. Он продолжал этот разговор только потому, что знал: ей нужно услышать это. Он был старшим братом с огромным чувством ответственности. Даже несмотря на то, что он ошибался, его намерения были достойны восхищения. Если бы она не была уверена в этом, она бы заставила его убраться.

— Мне не надо быть психиатром, чтобы понять, что тебе надо на кого-то опереться. И всегда было надо. С того самого дня, как ты осознала, что ты ясновидящая, ты испугалась этого, ты сама не могла справиться с этим. Какое-то время ты опиралась на меня. Но я не был достаточно высок или широкоплеч, чтобы выполнять эту миссию достаточно долго.

— Алан, впервые в жизни мне хочется дать тебе по физиономии.

Он обошел кровать и, присев на нее с другой стороны, взял обеими руками ее левую руку.

— Мэри, он был обычным заштатным журналистом, который за десять лет не сочинил ни одного толкового репортажа. Ты была знакома с ним всего шесть недель до того, как вы поженились.

— Это ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы узнать его. — Она, расслабившись, вытащила свою руку из рук Алана. — Все в порядке, дорогой. Можешь быть за меня спокоен.