Восточный круиз - Владимир Синельников

– Угощайся, чужеземец, – улыбнулся Корасайоглы. – В зиндане, я думаю, тебе не удалось ни разу поесть вволю. Или ты не голоден?

– Да уж… – Я вспомнил куски лепешки, сухие, как кирза, которыми в меня кидался, гогоча, тюремщик, и тухлую воду в глиняном чане, не менявшуюся, видимо, никогда и лишь доливавшуюся по мере убывания.

Душистый мед со свежайшей лепешкой с хрустящей румяной корочкой вкупе с зеленым ароматным чаем был бесподобен. Мне показалось, что еще никогда в жизни я не ел ничего подобного. Когда горка лепешек заметно уменьшилась и я почувствовал, что следующий кусок встанет у меня в горле, маг хлопнул в ладоши, и вошедшие слуги быстро и бесшумно очистили столик. Я с сожалением проводил глазами уплывающую еду. Когда еще удастся так вкусно поесть…

Маг тем временем водрузил на стол огромное блюдо и, что-то шепча себе под нос, начал лить туда воду из кувшина.

Я с интересом наблюдал за средневековым шаманст­вом. Всю свою сознательную жизнь я с насмешкой и недоверием относился к различным белым и черным магиям, знахарям, гадалкам, астрологам и прочей шушере, особенно активизировавшейся в последнее время. По моему мнению, вся эта братия поднаторела лишь в одном: в очистке карманов слишком доверчивых сограж­дан. А в том, чего стоят их предсказания, не раз мог убедиться на примере своих знакомых.

И вот, кажется, по-моему неверию собирались нанести сильный удар.

Маг кончил лить воду, сыпанул следом в блюдо какой-то порошок и промолвил:

– Смотри внимательно, чужеземец.

Я склонился над закурившимся легким дымком блюдом, честно пытаясь хоть что-то увидеть на поверхности воды. Очень долго ничего не менялось, но в какой-то момент водяной слой как бы растаял, и я увидел то погружающееся, то всплывающее безвольное тело, несущееся среди бурунов горной реки. Внезапно до меня дошло, что я вижу себя со стороны во время неудавшегося прыжка из горящего бэтээра. Я отшатнулся от блюда, и изображение медленно растаяло.

– Ты видел собственную смерть, чужеземец, – произнес внимательно наблюдавший за мной маг.

– Значит, я в загробном мире? – Я поднял глаза на Корасайоглы. – Но вроде бы мне положено попасть к христианам… или я в аду?

– Ты считаешь, что ад обязательно должен быть мусульманским? – усмехнулся маг.

– Тогда где же я?

– Тебе это сказали еще в первый день – в Хорасане.

– Я это тогда же и не понял… Вы выдернули меня из будущего?

– Никому не дано повлиять на живущих в прошлом или будущем из настоящего, – ответил Корасайоглы. – Возможно лишь увидеть… избранным.

– И вы избранный?

– Как видишь, – улыбнулся маг.

– Но мне все равно непонятно: живой ли я и как загремел к вам из своего времени?

– Живой, живой, – улыбнулся маг, – успокойся.

– Тогда как же понимать окружающее? – Я повел вокруг рукой. – В моем времени это глубокое прошлое.

– В твоем мире – да, – подтвердил маг. – Но кто тебе сказал, что ты в своем мире?

– А? – У меня от удивления настолько отвисла челюсть, что пришлось сделать заметное усилие, чтобы водворить ее обратно.

– Вокруг существует неисчислимое множество миров, – продолжил свои объяснения Корасайоглы, – и, когда срок жизни существ того или иного мира подходит к концу, ткань бытия истончается настолько, что человек может провалиться в соседний мир. А чтобы извлечь обреченного из его мира, требуется лишь небольшой толчок.

– Так, значит, там я все-таки умер?

– Нет, – покачал головой маг. – ТАМ ты не успел умереть. Я вытащил тебя в наш мир, как и того закованного в железо чужеземца, с которым так и не удалось, к сожалению, договориться.

– Для кого, может, и к сожалению, а для меня к счастью, – пробормотал я и задал следующий вопрос: – Но мое тело в том мире должны же найти?

– Необязательно, – покачал головой маг. – У вас разве находят всех исчезнувших?

– Понятно, – я покивал головой. – Тогда еще вопрос: неужели у этого типа в малиновых штанах нет других вариантов касательно своей возлюбленной? Как ее там? Ханум какая-то? И обязательно нужен черт знает кто и черт знает откуда?

– Ты непочтителен к шахзаде, чужеземец, – нахмурил брови Корасайоглы. – За такие речи очень просто лишиться не только языка, но и его глупого вместилища – головы.

– А, бросьте, – я махнул рукой. – Вы же умный человек, и к тому же мы сейчас одни. Как может местный босс надеяться, что я в точности исполню его указание? Тем более находясь у черта на куличках…

– Ты слишком часто поминаешь черта, – неодобрительно покачал головой Корасайоглы. – Это, как я понимаю, один из демонов вашего мира?

– Да, у него вроде такой статус.

– Негоже поминать демонов, – с поучающим видом изрек маг. – Эти существа могут передвигаться между мирами… А что касается его подчиненных, шахзаде тебе объяснил достаточно популярно во время аудиенции.

– А в отношении моего повиновения? Как он рассчитывает решить эту задачу?

– Не он, а я, – заносчиво заявил Корасайоглы. – Если ты обманешь шахзаде, я тебя верну в твой мир.

– В ту самую речку, будь она трижды проклята?

– Да.

– Весомый аргумент. И никак с вами договориться нельзя?

– Я не хочу лишаться головы из-за какого-то чужеземца, – усмехнулся маг.

– Ну а если я все выполню? – Я задал еще вопрос: – Что будет после этого? Или мне в качестве награды предложат ту же речку?

– Я действительно верну тебя в твой мир, – кивнул головой Корасайоглы, – но в момент, предшествующий твоей личной трагедии. А там уж тебе решать: прыгать в воду или еще пожить…

– Какие у меня гарантии?

– Никаких, – ехидно улыбнулся маг. – Лишь мое слово. Но у тебя в любом случае нет выбора.

На такой обнадеживающей ноте и закончилась наша беседа.

После беседы с Корасайоглы хоть что-то немного прояснилось. Добавило ли это мне оптимизма – другой во­прос. Но выбора действительно не было. Если меня с такой легкостью выдернули из моего мира, как до меня этого рыцаря, коему не повезло гораздо сильнее, то с такой же легкостью могли отправить обратно захлебываться ледяной водичкой. Или просто смахнуть голову прямо на месте, чтобы не тратиться на переброску. Я в задумчивости взял с блюда янтарно-желтый персик и впился зубами в тающую во рту сочную мякоть.

Маг оставил меня отдыхать до вечера в соседней с его кабинетом небольшой комнате. Он даже не стал запирать дверь. И, если принять на веру его слова о другом мире, совершенно правильно поступил. Бежать отсюда мне некуда. А если и попытаться сделать ноги, что ж, еще одним идиотом станет меньше.

– Подумай, чужеземец, до вечера, – произнес на прощание Корасайоглы, выходя из комнаты. – Вечером я буду у шахзаде, и не исключено, что твоя судьба решится там же. Все будет зависеть от того, какие выводы ты сделаешь из нашей беседы.