Брат мой, враг мой - Владимир Колычев

Во-первых, слова ей не давали. А во-вторых, она не дура и сама должна все понимать.

– Зачем искать этих отморозков, если есть менты? – стараясь сохранять невозмутимость, проговорила она с некоторым недовольством.

– А мы похожи на людей, которые обращаются за помощью к ментам? – нахмурился Роджер.

Когда-то отец работал в совхозе трактористом. В памяти Ульяны остались воспоминания, как он брал ее на руки и она нежной своей кожей ощущала грубые мозоли на его натруженных ладонях. И еще от него пахло потом – терпким, с земляным и травяным привкусом.

А потом его посадили за убийство. Пьяная драка с летальным исходом – в Лиговском такие безобразия сплошь и рядом. Через семь лет отец вернулся, а затем снова загремел на зону – на этот раз за кражу, которую он, возможно, даже не совершал. Он же судимый, на него не грех было списать пропажу совхозного имущества…

Вернулся он, когда Ульяне было семнадцать лет, двенадцать из которых она росла без отца.

Насколько она понимала, лагерным авторитетом отец не был, на зоне ходил в «мужиках». Но это не помешало ему сколотить крутую бригаду из лиговских отморозков, взять под себя поселок и оседлать дорогу на Москву, по которой текли денежные потоки. Рэкет, грабежи, наркотики, проституция…

Не был отец блатным, и не стать ему вором в законе, зря он воротил нос от ментов. Договариваться с ними надо – добычей с ними делиться, информацией, тогда и проблем будет меньше. Но не хотел он этого понимать, крутого лагерного авторитета из себя изображал. И неважно, что это у него очень хорошо получалось. Все равно крутой он, колоритный – глянешь на него, и оторопь берет. Правда, уже совсем не такой, как четырнадцать лет назад, когда Ульяна была совсем еще маленькой. Тогда у него жесткими и мозолистыми были только руки, а сейчас и душа – такая же черствая и колючая. Ему ведь ничего не стоило убить Соболя…

И еще, раньше он был Родионом, а стал вдруг Роджером.

– А не надо к ментам обращаться за помощью, – продолжала Ульяна, – они сами все сделают. Двух человек убили, это уголовное дело. А их работа – искать убийц…

– Знаю, как они ищут! – пренебрежительно скривился отец. – Если на месте не взяли, то искать не будут. Найдут козла отпущения, навесят на него «косяк», и на этап…

– Но мы-то знаем, кто Стаса и Лопоуха грохнул.

Соболь услышал выстрелы, побежал на звук и увидел за гаражами два трупа. И еще парень там был, бледный как мел, в предобморочном состоянии. Он-то и рассказал, как было дело. Это те самые запольские отморозки расправились со Стасом и Лопоухом. Виток, Юра и Алик… Соболю он все рассказал, потому что не в себе был от ужаса, но ментам и соврать мог. Все-таки Виток, Юра и Алик – его друзья.

– Там свидетель был, – продолжала Ульяна. – Как бы он на Соболя не показал…

– Кто? Этот щегол?! На меня?! – возмущенно посмотрел на нее парень.

– Ну, а вдруг?

– Да нет, не может такого быть…

– Так никто не думал, что запольские щеглы Стаса избить могут. А потом еще и убить. А ведь было. Не надо обращаться к ментам за помощью, но руку на пульсе держать надо. Да и помочь им не мешало бы. Пусть узнают, кто убил пацанов, а то вдруг танк в наш огород заедет. Оно нам надо?

– Да нет, не надо, – согласно кивнул Роджер.

– Наверняка эти запольские щеглы на дно легли, – вслух рассуждала Ульяна. – Менты их в розыск объявят, и все. А надо, чтобы они их как следует искали, можно деньгами подмазать, чтобы лучше шевелились. И еще потом подмазать, когда отморозков возьмут. Тогда они их в КПЗ до смерти забьют. Так же может быть, да, папа? – с покорностью послушной дочки посмотрела на отца Ульяна.

– Запросто, – кивнул Роджер.

Он смотрел на дочь с одобрением, но где-то в глубине глаз таилось и осуждение.

– А деньги у нас есть… Если мы Запольск под себя берем, то с местными ментами дружить надо. Тем более это наши, районные менты.

– Ну, дружить мы с ними не станем, а на поводок посадим, – кивнул отец.

– Пусть менты работают, а мы потом урожай соберем.

– Пусть работают. Сама в Заполье поедешь, узнаешь, что там да как…

– Когда?

– А завтра. Прямо с утра. Соболь с тобой поедет. Стволы не брать. Стволы… – с озадаченным видом покачал он головой. – У этих ушлепков наши стволы…

Боевые пистолеты в магазинах не продаются, их добывать надо. За деньги, но добывать. Нелегко досталась отцу партия оружия в полтора десятка стволов. Но дело не в том. Два пистолета, которые остались у запольских отморозков, могли сыграть злую шутку с тем же Соболем, если он отправится их искать. И Антоха мог погибнуть, и Рыбарь, и Самоха…

– Вот я и говорю, пусть менты свою голову под пули подставляют, – усмехнулась Ульяна.

– Да, дела. Из-за каких-то ушлепков такой сыр-бор. Со Шмоном без проблем разобрались, а с этими – сплошной геморрой… Рыбарь, Самоха – здесь остаетесь, а мы – домой…

Кафе «Веселый Роджер» с пиратским флагом на крыше было штаб-квартирой лиговской бригады. Одна половина – для дальнобойщиков, а другая, более лучшая, – для братвы. И дорога отсюда хорошо контролируется, и точки здесь работают – одна с наркотой для водил, другая с девочками для них же. Есть еще передвижной «таможенный пункт», который останавливает дальнобойщиков прямо на дороге, снимая с них плату за проезд. Хорошо поставил дело отец, теперь он самый настоящий разбойник с большой дороги. Поэтому всегда при деньгах, поэтому и машина у него крутая, и дом новый на окраине Лиговского. Дом, в котором когда-то жил вороватый, а потому и богатый директор совхоза.

Не любил отец директора совхоза. Лютая у него к нему нелюбовь была. Ведь это Собякин обвинил его в краже трактора, который сам же и толкнул налево.

Все, нет больше Собякина. Пошел купаться на речку и утонул. Несчастный случай. И нетрудно догадаться, кто подстроил ему это несчастье. А дом утопленника взял Роджер, почти за бесценок. Большой дом, красивый, утопающий в зелени пышного сада. Два этажа, все удобства, отделка и обстановка, как в лучших домах…

Правда, мать этот дом никак не хотела признавать. Знала, чем занимался отец, и догадывалась, кто помог утонуть Собякину. Нет, она не протестовала, скандалов не закатывала, просто появлялась здесь очень редко. Так, заглянет днем, когда никого нет, порядок наведет и обратно в старый дом, где туалет на улице и вода в колодце. Дескать, хозяйство там, огород, на котором вкалывать надо. А отец и не думал ее отговаривать. Он и сам далеко не молодой, но мать для него уже старая. Он с молоденькими девочками развлекается, не зря же у него целый штат проституток. Времена нынче такие, что чуть ли не каждая поселковая девчонка мечтает быть проституткой. А Лиговский славился красивыми девушками. Одна Ульяна чего стоила. Уж она-то знала себе цену и ухаживала за собой не хуже городской крали…

Охрану отец не держал, вместо этого у него в клетке жили два волкодава, которых он на ночь выпускал гулять. Забор вокруг дома высокий, крепкий, псам через него не перепрыгнуть, но если вдруг вырвутся на свободу, порвут случайного встречного, кто посмеет спросить за это с самого Родиона Емельяновича…