Брат мой, враг мой - Владимир Колычев

Заполье городок маленький, бизнес здесь чахлый, много с него не поимеешь. Но капитализм берет свое, все больше частных магазинов открывается, фирмы появляются – автосервис, мелкая мебель, пластиковые окна, все такое прочее. Потому и появился у лиговских интерес. И ведь правда, остановить их никто не сможет.

– Тогда я не вижу выхода…

Виток протянул к Алику руку и, забрав у него пистолет, стал осматривать его. С опаской осматривать, как будто это была засохшая змея, которая в любой момент могла ожить и ужалить.

– Эта штука нам не поможет, – с сожалением покачал он головой.

– Может, само все утрясется?

Только что Алик был полон наполеоновских планов, но магическая сила оружия больше не действовала на него, и он снова стал уязвим перед страхом за свою жизнь. Он еще слишком молод, чтобы умирать.

– Вряд ли, – неприязненно глянул на него Юрка.

– Но что-то же надо делать?

– Играть на опережение.

– А это реально?

Увы, Виток был прав. Глупая это затея – выслеживать бандитов. Даже если машина у них будет с затемненными окнами, все равно их могут вычислить. И жестоко наказать… Да и как справиться со всей бандой? Это нереально, ведь жизнь – не американский боевик, где главный герой укладывает своих врагов штабелями.

– Нереально, – отрезал Виток.

– И что же делать?

– Залечь на дно и ждать, когда все утрясется.

– А утрясется?

– Да. Если ствол вернем.

– Кому?

– Ну, есть же трактир на московской трассе. Туда его и подбросим. Ночью. И на дно ляжем, пока про нас не забудут. Другого выхода я не вижу.

Виток взял пистолет за ствол, протянул Юрке, но Алик его перехватил. И снова впитал в себя исходящую от него силу.

– Нет, без «волыны» нам нельзя! – сказал он, прижимая пистолет к своей груди, как будто это была какая-то святыня вроде Библии, которую у него собрался отобрать заклятый враг.

– Ты хоть стрелять из нее умеешь? – хмыкнул Юрка.

– А чего здесь уметь?

Алику приходилось стрелять из мелкокалиберного пистолета в школьном тире. Кстати, стрелял он неплохо, а про «ТТ» всего лишь слышал. Там нет ручного предохранителя. Сначала нужно взвести курок, затем передернуть затвор, и тогда можно стрелять… Именно это Алик и проделал. И именно в это время в проходе между гаражами показался Костя Сомов. Узколицый, но толстозадый, хорошо, что проход между гаражами достаточно широкий, а то застрял бы ненароком.

– Пацаны, там вас чуваки какие-то ищут! – всполошенно проговорил он. – Рожи – во! – И руками показал, какой ширины у этих чуваков лица.

– И где они? – спросил Алик с таким видом, словно собирался открыть сезон охоты на мамонтов.

Он, конечно же, понимал, кто их ищет, но, как ни странно, страх не держал его за душу ледяной рукой.

– Ну, ищут вас… Ой! – Костя обалдело уставился на пистолет в его руке.

И вдруг отскочил в сторону, уловив движение за своей спиной. И правильно сделал, потому что из прохода между гаражами показался тот самый громила, которого избил и разоружил Юрка. А вслед за ним шел его дружок из тех, кто избивал Алика. Шел, сотрясая своими могучими плечами железные гаражные стенки.

– Вот они, уроды! – осатанело взвыл бандит.

Оружия у него не было, видно, не выдали ему новый ствол. Зато пистолет имелся у его дружка.

Громила не заметил Алика и, с ходу набросившись на Юрку, ударил его кулаком, затем ногой. А вот его дружок обратил внимание на пистолет в руке Алика и стал направлять на него свой ствол…

Что-то дернулось в руке, от громкого хлопка зазвенело в ушах. Бандит потрясенно смотрел на Алика налитыми кровью глазами, правая его рука опустилась, и из нее вывалился пистолет. Хватаясь за простреленную грудь, он стал медленно опускаться на землю.

Пуля у него в груди, возможно, прострелено сердце. И в этом виноват Алик, потому что это он нажал на спусковой крючок. Виноват?!. Да нет, он-то ни в чем не виноват. Он всего лишь защищался, ведь его самого собирались убить…

Нет, ни в чем он не виноват. И не о чем жалеть. Стрелять, оказывается, так просто. И нет никакого мандража – руки не трясутся, никакого холодка под коленями. А в пистолете еще семь патронов…

Юрка пропустил несколько ударов и упал, но за него вступился Виток, он-то и сбил с ног оборзевшего братка. Тот попробовал подняться, но наткнулся взглядом на ствол пистолета, который смотрел прямо на него. А тут еще дружок рядом корчился в предсмертных судорогах.

– Эй, парень, ты чего? – замирая, в ужасе пробормотал бандит.

– Ничего, – спокойно ответил Алик.

И нажал на спусковой крючок. Убивать совсем не страшно…

Нетрудно поставить точку в конце человеческой жизни, надо всего лишь нажать на спусковой крючок. Патрон в патроннике, курок взведен, ствол смотрит Соболю точно в лоб. Роджер собирался наказать его за гибель двух бойцов из своей бригады. Двух своих лучших бойцов – Стаса и Лопоуха. Их застрелили запольские отморозки.

Соболь как бы ни в чем и не виноват, он всего лишь был вместе со Стасом и Лопоухом, но Роджер обязан спросить с кого-то за смерть своих пацанов, поэтому и наказывал его в назидание другим. Сейчас он пристрелит Соболя, а потом отправит в Заполье своих пацанов, и те уже не подставятся под выстрелы местной шпаны – и сами погибать не станут, и друзей своих от пуль уберегут.

Все, Соболь приговорен. Ульяна смотрела на своего отца и видела, что настроен он очень решительно.

Соболь стоял перед Роджером на коленях. Он понимал, что сейчас умрет, но пощады не вымаливал. И даже голову не опустил, только глаза закрыл. Не зажмурил, а просто сомкнул веки. Страшно ему до ужаса, но виду он не подает, принимает смерть с достоинством, присущим настоящему бойцу.

Ульяна смотрела на него с уважением. И не только она одна прониклась к нему симпатией, ее отец вдруг опустил руку с пистолетом. Не смог он убить Соболя. Вот если бы тот стал умолять о пощаде, целовать ему ноги…

– Возьмешь Антоху, Рыбаря и Самоху, – дребезжащим от натуги голосом сказал Роджер. – Делай что хочешь, но этих ублюдков найди. Что с ними делать, сам знаешь.

Какое-то время Соболь смотрел на него, не в силах выдавить ни слова. Он понимал, что ему подарили жизнь, но страх за свою жизнь по-прежнему держал его за горло.

– Ну, чего таращишься? – пренебрежительно усмехнулся Роджер. – Давай, запрягай лошадей.

– Понял, босс! Все сделаю! – наконец-то растормозился Соболь.

– А что надо делать? – спросила вдруг Ульяна.

– Как «что»? – с возмущением повел бровью отец.