Умереть в Италбаре - Роджер Желязны

Доктор был около пяти с половиной футов роста и очень розовый.То, что осталось от его шевелюры, клочками стояло на висках. Как и у всехдокторов, которых он знал, Хейдель заметил, что его руки и ногти, казалосьсамые чистые вещи во всей комнате. Правая рука доктора с тонким резным кольцомстиснула его повыше локтя и повлекла за собой в открытую дверь.

– Давайте найдем помещение, где мы смогли бы обсудитьслучай, – заговорил Хеллман.

– Я не врач, вы знаете.

– Я не знал. Но я полагаю, что это не препятствие, есливы Х.

– Я Х.. Я конечно не люблю широко оповещать об этом.Я..

– Понимаю, – кивнул Хеллман, ведя его по широкомукоридору. – Мы конечно будем сотрудничать.

Он остановил другого мужчину в белом.

– Пропустите это через медбанк, – попросил егоХеллман, – и пришлите результаты в комнату семнадцать.

– Сюда, пожалуйста, – обратился он кХейделю, – садитесь.

Они сели за большой стол для конференций и ван Химакпододвинул пепельницу, и вынул сыроватую сигару из жакета. Он загляделся в окнона зеленое небо. На пьедестале в углу, рядом с ним, припало к земле природноебожество – тонко вырезанное из некоего желтоватого-белого материала – околовосемнадцати дюймов в высоту.

– Ваши обстоятельства околдовали меня, – началдоктор. – Это описывалось столько раз, что я начал чувствовать, что знаювас лично. Гуляющее антитело, живые запасы лекарств…

– Ну, – проговорил ван Химак, – Я полагаю, высможете использовать эти качества. Но это слишком упрощенно. При правильнойподготовке я могу лечить многие лихорадки, если пациент не слишком запущен. Сдругой стороны мои собственные показатели не однонаправленного действия. Можетточнее будет сказать, что я носитель хранилища лихорадок, которые я привожу врод баланса. Когда тот достигнут, я могу действовать как лекарство. И толькотогда. В остальное время я очень опасен.

Д-р Хеллман выдернул темную струну из рукава и положил впепельницу. Хейдель улыбнулся на это, желая знать, каким он выглядит в глазахдоктора.

– Но, нет сведений как действует механизм?

– Никто, кажется, еще не определил, – проговорилХейдель и зажег сигару. – Думается, я так устроен, чтобы находитьлихорадку в любых условиях. Я контактирую с ними, потом некоторый видестественного иммунитета уничтожает наиболее опасные проявления и явосстанавливаюсь. Впоследствии, при необходимых условиях, сыворотка из моейкрови эффективна при тех же самых обстоятельствах у кого-нибудь еще.

– Что особенного в препаратах и условиях, о которых выговорите?

– Я вхожу в кому, – начал Хейдель, – которуюмогу вызвать в себе. В течение этого времени мое тело делает что-то, что егоочищает. И это отнимает где-то от полутора до нескольких дней. Я говорю… –Здесь он сделал паузу, быстро затянувшись сигарой. – Я говорю о том, что втечение всего этого времени мое тело выказывает страшные симптомы всехболезней, что я ношу. Я не знаю. У меня никогда не остается воспоминаний обэтом. И стоит мне побыть в покое некоторое время, как я снова становлюсьзаразным.

– Ваша одежда…

– Ее я снимаю первой. На мне ничего нет, когда япросыпаюсь. Впоследствии я меняю одежды.

– Как долго эти… балансы… продолжаются?

– Обычно пару дней, затем я возвращаюсь в прежнеесостояние… постепенно. Когда баланс нарушен, я становлюсь чрезвычайно опасен. Ястановлюсь носителем лихорадки до следующей комы.

– Когда прошла такая кома?

– Я только несколько часов как очнулся. С тех порничего не ел. Кажется наступил длительный период.

– Вы не голодны?

– Нет. Фактически я чувствую себя очень сильным –энергичным, так даже можно сказать. Но у меня дикая жажда. Даже теперь.

– Имеется охладитель воды в следующей комнате, –сказал Хеллман, поднимаясь, – я покажу вам.

Когда они вышли через боковую дверь, Хеллман встретился ипереговорил с человеком, которого отправил вместе с кристаллом, держащим стопкуотчетов и небольшой конверт, который Хейдель носил, чтобы хранить своймединформатор. Доктор показал ему, где находится охладитель, и когда Хейделькивнул, вернулся в комнату, из которой они вышли.

Хейдель начал наполнять и опорожнять маленький бумажныйстаканчик. Когда он проделывал это, то заметил крохотный зеленый Странтрианскуюсимвол удачи, выведенный на боку охладителя.

Где-то между пятнадцатым и двадцатым стаканами д-р Хелманвошел в комнату, держа в руке бумаги. Передав Хейделю конверт, он проговорил:

– Мы теперь можем взять вашу кровь. Если пройдете сомной в лабораторию…

Хейдель кивнул, опустошил стаканчик и возвратил свойкристалл в коробку.

Он последовал за доктором, вышел с ним из комнаты и прошел клифту старой конструкции. «Шестой», – проговорил доктор в стенку, и лифтзакрыл двери и стал подниматься.

– Странные показания, – через некоторое времяпроговорил он, помахивая бумагами, которые держал.

– Да, я знаю.

– Здесь существует что-то, что дает эффект ограниченияпосле комы и часто результатом – полная противоположность лихорадки.

Хейдель дернул свое ухо и стал пристально разглядывать носкиботинок.

– Это правда, – наконец выговорил он. – Я непридавал этому значения, потому что такое попахивает божественным исцелениемили чем-то в этом роде, но оно слишком реально, чтобы быть случайностью.Использование моей крови поддается приемлемому научному объяснению. Я не могуобъяснить по другому.

– Ну что ж, мы введем ваш компонент в сыворотку длядевочки Дорна, – сказал Хеллман, – но мне хотелось знать будете ли выучаствовать в эксперименте впоследствии?

– Что за эксперимент?

– Посетить со мной моих тяжелых пациентов. Я представлювас как коллегу. Затем вы немного поговорите с ними. О чем-нибудь.

– Хорошо. Буду рад.

– Вы знаете что случится?

– Это будет зависеть от заболевания. Если этолихорадка, она, возможно, пройдет. Если что-то отличное, все останется безизменений.

– Вы проделывали такое раньше?

– Да, много раз.

– И на сколько таких заболеваний вы воздействовали?