Умереть в Италбаре - Роджер Желязны

– Хейдель ван Химак, – пришли слова – не голос, ашепот, что нес что-то большее, чем обычный разговор.

– Леди…

– Ты не внял моим предостережениям. Ты вышел слишкомрано.

– Я знаю. Я знаю… Когда я проснулся ты показаласьнереальной, также как теперь все кажется сном.

Он услышал ее мягкий смех.

– Ты имеешь лучшее обоих миров, ты знаешь, – проговорилаона, – то, что редко дается человеку. Пока ты здесь, со мной, в этойприятной беседке, твое тело корчится с резко выраженными признаками ужаснойболезни. Когда ты там пробудишься, ты снова будешь свеж и бодр.

– На время, – сказал он, сев на каменную скамейку,что бежала вдоль стены, прислонившись к неровностям холодной каменной изгороди.

…И когда это время свежести пройдет, ты сможешь вернутьсясюда… – (Было это шуткой лунного света или мерцанием ее темных, темных глаз?хотел бы он знать)… – для обновления.

– Да, – согласился он. – Что происходитздесь, когда я там?

Он почувствовал, как кончики пальцев прошлись по щеке. Егоохватило чувство восторга.

– Разве ты несчастлив, когда здесь? – спросилаона.

– Нет, Мира-о-арим, – и он повернул голову и поцеловалкончики ее пальцев. – Но другие вещи, кроме болезни, кажется, остаются забортом, когда я прихожу сюда – те, которые должны быть в моем мозгу… я… я немогу вспомнить.

– Это так, как и должно быть, Дра ван Химак. –Теперь ты должен остаться со мной на этот раз, пока полностью не восстановишьсилы, флюиды твоего тела должны быть полностью сбалансированы, и это должнопроизойти до твоего возвращения. Ты можешь покинуть это место, как тебеизвестно. Но на этот раз я рекомендую тебе последовать моему совету.

– На этот раз я последую, Леди. Скажи мне.

– Что, мой сын?

– Я – Я пытаюсь думать о них. Я…

– Не слишком пытайся. От этого не будет пользы…

– Дейба! Я тоже об этом думал! Расскажи мне о Дейбе!

– Нечего рассказывать, Дра. Это маленький мир внезначительной части галактики. Там нет ничего особенного.

– Но нет. Я уверен. Гробница?… Да. На высоком плато. Авокруг разрушенный город. Гробница, под землей – ведь так?

– Существует множество таких мест во вселенной.

– Но там что-то особенное, или нет?

– Да необъяснимое, грустный это путь, потомок Терры.Только единственный человек высшей расы, придя, сможет понять, с чем вывстретились там.

– Что это?

– Нет, – проговорила она и коснулась его еще раз.

Затем он услышал музыку; мягкую и простую, и она началапеть. Он не слышал – или если слышал, не понимал – слов песни, но голубой туманвокруг закружился, и появились запахи, дуновение ветерка, род тихого восторга;и когда он снова взглянул – вопросов не было вовсе.

Доктор Лармон Пелс облетел мир Лавоны и послал сообщениеМедицинскому Центру, сообщение Центру Иммиграции и Натурализации, сообщениеЦентру Жизненной Статистики. Потом он сложил руки и стал ждать.

Ему ничего не оставалось как сложить руки и ждать.

Он не ел, не пил, не курил, не дышал, не спал, не выделял,не чувствовал боли или желаний в других общих потребностях тела. Фактически, онобладал возможностью жить без сердца. Различные мощные химические реагенты, вкоторые он был помещен – вот все, что стояло между доктором Пелсом и разложением.Существовали, однако некоторые вещи, которые его удерживали в мире живых.

Одной такой являлась крошечная мощная система,имплантированная в его тело. Она позволяла ему двигаться без затрат своейсобственной энергии ( хотя Пелс никогда не спускался на поверхность планет, таккак его мини движок немедленно бы истощился, превратив его в живую статую,возможно). «Коллапс» – эта система, питающаяся, находясь в его мозгу,обеспечивала достаточную нервную стимуляцию для высших церебральных процессов,чтобы ему функционировать все это время.

Общие пространственные границы и непрерывные раздумья,следовательно, ведь был доктор Пелс изгнанником из мира жизни, странником,человеком, который размышлял, человеком, который ждал – по нормальнымстандартам двигающимся мертвым человеком.

Другое, что удерживало его на плаву, было не такматериально, как системы физической поддержки. Его тело застыло, замороженное,за несколько секунд до клинической смерти, и это произошло не днем позже, когдапрочитали его Постановление по Наследственным Правам. С тех пор замороженныйчеловек «не может иметь тот же статус, как мертвый» (Хермс в. Хермс, 18, 777,К., Гражданская Вып. 187-3424), он способен «осуществлять права на своюсобственность за счет средств ранней демонстрации намерений, точно так же и втом же объеме, как и спящий человек» (Найес ал. в. Найес, 794 К., ГражданскаяВып. 14-187-В). Соответственно, несмотря на протесты некоторых потомков, всеимущество доктора превратили в деньги, что пошли на покупку корабля-капсулы,способного на межзвездные перелеты, с полностью оборудованной медицинскойлабораторией, и на трансформацию д-ра Пелса из холодной статуи в холоднуюдвигающуюся машину. По всем этим причинам, пожалуй более чем просто ждущий,бессонный, надеющийся на то, что, может, никогда не произойдет – на возвращениеиз его состояния – он решил, что не будет особенно озабочен тем, что находится,возможно, в десяти секундах от смерти и продолжит, насколько сможет, своиизыскания.

– После всего, – заявил он однажды, –раздумья всех, находящихся здесь, не о тех десяти секундах и не о самом фактетакого существования, так что можно предпринять попытку продвинуться в наиболеелюбимой области.

Наиболее любимой областью доктора Пелса была патология, ее ввысшей степени экзотический вид. Он изучал пути распространения новых болезнейв галактике. За декаду он публиковал бесценные записки, совершенствоваллекарства, писал книги, читал лекции по медицине не покидая своей летающейлаборатории, однажды находился на рассмотрении, как претендент на награды вобласти медицины, у Диархии Наций и Объединения Общин, и у Объединенных Лиг(каждый, по слухам, отклонял его кандидатуру из страха, что другой можетнаградить) и был пожалован полным доступом к главным информационным банкам помедицине, фактически каждой из цивилизованных планет, что он посещал. Ему такжепередавалась и другая информация, которая была необходима в работе.