СССР 2010 Жить стало лучше, жить стало веселее! - Алексей Викторович Широков

Местная молодёжь даже названия фирмы такой не знала. «Гриндерс». А для меня это было легендой. Гринды у нас котировались по высшему разряду, да и в драке против их обладателя старались не выходить. Стальной стакан в носке, крепкая кожа, высокий вес превращали их в настоящее оружие. Но для меня, как адепта савата, Гринды были находкой. А всё потому, что удары ногами во французском боксе наносились именно носком ноги. Выходило совершенно жуткое сочетание, тех же пёселей Егеря я мог бы тупо запинать, будь тогда они у меня. Так что от подарка я не отказался, особенно учитывая, что капитан принёс не берцы, а обычные, цивильные с виду ботинки на три дырки. Но до сих пор чувствовал себя немного странно, что никто не узнаёт, во что именно я обут.

— Но всё равно круто, — старшеклассник завистливо уставился на мои джинсы. — Я себе хотел такие взять, но дорого.

— Возьми польские, они дешевле, а по виду то же самое, — я пожал плечами и, махнув дежурным рукой, пошёл в актовый зал, где вовсю гремела музыка. — Ладно, бывай. Пойду подвигаюсь. Может, сниму кого?

— Откуда? — затупил школьник, потому что здесь не было такого понятия, но, к счастью для меня, решил не заморачиваться. — Ладно, давай. Ваши уже пришли, я видел, ключ брали.

Особенностью школьных дискотек было то, что наводить красоту проще было не в раздевалке, где толпилась куча народу, а в классной комнате. А что, удобно, мы отвечали за этот кабинет, лишних там не бывало, так что обычно староста получала ключ и там оставляли вещи, девчонки прихорашивались, а то и разливали по сто грамм под партой. По крайней мере, раньше я активно в этом участвовал и в своём мире, и здесь. Теперь же алкоголь сам по себе, как средство почувствовать себя взрослее и солиднее, мне был неинтересен. Зачем, если я и так уже взрослее некуда. А дури и своей до сих пор хватает.

А возле класса вместе с другими пацанами подпирал стену Роман. Видать, девчонки выгнали из кабинета, чтобы не мешали переодеваться, а комсорг, как ответственный человек, не мог их бросить и уйти танцевать. А то мало ли кто вломится. Короче, как обычно, на посту, хотя, может, просто ждал Машку, у них же любовь и всё такое, а уйти без пассии некомильфо и зашквар, как ни посмотри.

— Ты-то мне и нужен, — я оттёр пацанов и навис над Ерёминым. — Давай, колись, на хрена ты меня на дискач заманил. Только без сказок про сто тридцать вторую. С ними и без меня бы справились.

— Короче, мне маякнули, что фазаны с Сибсельмаша сегодня будут школы и технари шерстить, — не стал изображать Незнайку Роман и тут же сдал все явки и пароли. — Говорят, у них два Разрядника появилось, и они хотят всех остальных нагнуть.

— А я, по-твоему, с двумя Разрядниками справлюсь, — я скептически уставился на друга. — У тебя на фоне чуйств к Поляковой мозги вообще отказали? Правильно говорят, любовь — это болезнь.

— Отвали! — поморщился комсорг, но в бутылку лезть не стал. — При чём тут Маша? Просто ты реально единственный, кто умеет по-настоящему драться. Не Сикорскую же звать.

— Вон ты про что, — я почесал в затылке. — И давно знаешь?

— Да сразу понятно было, — удивлённо уставился на меня Роман. — Кому попало КГБ грамоты не даёт. Да и Софья проговорилась, что вы в одном месте занимаетесь. А куда мог её папа устроить? Только к инквизиторам.

— Ладно, ладно, верю, ты умный, — я остановил поток откровений. — Трепись только меньше. Посмотрим, что там будут за Разрядники. Так-то Чернов из одиннадцатого «А» у нас вроде чемпион школы сейчас. Он-то здесь? Или струхнул?

— Да здесь он, — отмахнулся Ерёмин. — Куда он денется, он же комсорг и ответственный сегодня за дежурство. Но один Виталя не потянет. Да и остальные тоже. А драка толпа на толпу — это уже совсем другой коленкор. За это можно и отхватить по полной.

— Мда, а я ведь всё ещё на учёте состою, — я почесал в затылке. — Ладно, уговорил, языкастый. Положу я твоих Разрядников. Так и быть. Пойду пока хоть потанцую, заодно и разомнусь перед дракой.

— Они не мои, — буркнул Ромка. — Ты чего от Лены сбежал? Она мне плешь проела, вынь и подай ей Чеботарёва.

— Я ей уже всё сказал, что мог, — отмахнулся я. — Пусть ни себе, ни мне голову не забивает. Лучше вон тоже сходит потанцует, всяко полезнее, чем себя накручивать. Так ей и передай.

Ответ я слушать не стал, направившись в сторону актового зала. Ну действительно, сколько можно. С тех пор как Зосимова получила заветную тетрадку, она терроризировала меня, мучая разными мелодиями. И вроде как с одной стороны это правильно, так как я сам ей наплёл, что у меня в голове звучат мелодии, но с другой — слуха у меня как не было, так и не появилось. А значит, я тупо не понимал, подходит та или иная мелодия или нет. Разве что мог сказать, насколько она похожа на оригинал, и то вряд ли точно. А уж после сегодняшнего разговора она и вовсе как с цепи сорвалась. И если тогда мне удалось сбежать, пользуясь её шоковым состоянием, то сейчас она мне весь мозг выест.

Но самое главное, что Лене и не требовалась моя помощь. Она сама прекрасно справлялась, пусть даже с помощью музычки, а все терзания происходили от неуверенности. Я же был полностью уверен в успехе, так что совершенно не парился. И не собирался идти на поводу у девчонки. Её есть кому успокоить и поддержать, вот пусть подружкам мозг и выносит. Той же Поляковой, например. А я, кивая знакомым и пожимая руки парням, протиснулся в актовый зал, превращённый в танцплощадку, и затормозил, не зная, что делать дальше. Слишком давно я последний раз был на школьных дискотеках, чтобы помнить, как надо себя вести. Кроме того, специфика мира и возраст давали о себе знать. Тут не подвалишь к первой попавшейся девице с предложением угостить её коктейлем, намекая на продолжение у тебя дома. Или у неё, тут уж как получится.

Впрочем, взрослый опытный разум тут же подсказал выход. Достаточно было