Охотничий Дом - Люси Фоли

– Мне нравится, – сказала я.

И это правда. Похоже на космический корабль, приземлившийся на берегу озера.

– И мне, – откликнулась Эмма.

Ничего другого я от нее и не ожидала, даже если на самом деле она считала этот дом уродством. Иногда я проверяю ее, говорю что-нибудь возмутительное, провоцируя ее возразить мне. Но она ни разу не возразила – так ей хочется сойти за свою. И неважно, она верная, – а вот Кейти и Самира в последнее время ушли в самоволку. Эмма всегда готова хоть в кино, хоть в бар, хоть по магазинам. Я предлагаю, куда пойти, а она просто соглашается. Если честно, это очень бодрит, ведь Кейти вечно занята, так что это я всегда прихожу в какой-нибудь паршивый безликий бар в Сити, чтобы урвать три минуты ее времени.

С Эммой же – как с младшей сестрой, какой я себе ее представляю. По-моему, она даже смотрит на меня снизу вверх. Невольно вызывает желание покомандовать. Последний раз, когда мы ходили по магазинам, я затащила ее в «Майлу»[9]. «Давай выберем что-нибудь такое, чтобы у Марка челюсть отвалилась», – предложила я. И мы подобрали комплект что надо – очаровательный сексуальный лифчик, крошечные трусики и пояс для чулок. Я представила, как она скажет Марку, что все это помогла ей выбирать я, как он медленно осознает это, – и внезапно ощутила прилив желания. Не к Марку, конечно, его я никогда не хотела. Его молчаливое внимание мне всегда льстило, да, но никогда не возбуждало.

Если Кейти вечно на работе, то Самира вечно занята Прайей, она просто помешана на этом ребенке, есть что-то нездоровое в бесконечном потоке фоток, которые она вываливает в соцсетях – вот мне и приходится общаться с Эммой. Воистину третьесортный вариант.

Я так ждала этой поездки, так хотела поболтать со всеми. Встретившись, мы всегда сразу же начинаем играть свои старые роли. Можем не видеться месяцами, но стоит нам собраться, все становится как прежде – как когда-то в Оксфорде. Больше всего мне, конечно, хочется поболтать с Кейти. Увидев ее утром на станции, с новой прической, в новой одежде, которую я не узнала, я поняла, как же давно мы не виделись… и как сильно я соскучилась.

* * *

В Охотничьем Доме красиво, но я рада, что мы будем тут только есть, а не ночевать. Прозрачность стекла подчеркивает контраст между светлым пространством внутри и тьмой снаружи. Я вдруг понимаю, как хорошо нас видно с улицы – залитых светом, точно насекомые в банке… или как актеры на сцене в лучах софитов, – внимательным зрителям. Там в темноте может прятаться кто угодно, наблюдать за нами без нашего ведома.

На мгновение во мне почти проснулось старое ощущение, что за мной следят. Чувство, с которым я живу уже больше десяти лет. Напоминаю себе, что все здесь, а снаружи никого нет. Мы же тут совершенно одни, если не считать лесничего и администратора по имени Хитер, которая вышла нас встретить.

Хитер тридцать с небольшим, маленькая, хрупкая, довольно милая, хотя пристойная стрижка и немного косметики ей бы не повредили. Хоть убей, не могу понять, как она может жить в одиночестве в таком месте. Ведь она именно живет здесь – она сказала, что ее домик «там, ближе к лесу». Торчать здесь безвылазно, должно быть, та еще тоска. Я бы свихнулась от одних только мыслей хоть о какой-нибудь компании. Порой дома я включаю телик и радио, просто чтобы заглушить тишину.

– Ваши коттеджи, – сказала Хитер, – рядом с Охотничьим Домом. Другие гости живут в хижине на той стороне озера.

– Другие гости? – переспросила Эмма.

Повисло неловкое молчание.

– Какие еще другие гости?

Хитер вздохнула:

– Пара из Исландии, они приехали вчера.

Эмма нахмурилась:

– Но я не понимаю. Я была уверена, что мы будем здесь одни. Вы сами так сказали по телефону. «Место будет в вашем полном распоряжении» – это ваши слова.

Хитер кашлянула.

– Боюсь, вышло небольшое недоразумение. Когда мы разговаривали, я была уверена, что вы будете одни. Обычно мы хижину на той стороне озера не сдаем. К сожалению, я не знала, что мой коллега забронировал домик для них и… гм… до сих пор не зарегистрировал их в журнале.

Настроение сразу упало. От одних только слов «другие гости» стало неприятно, как будто на твою территорию кто-то незаконно проник. Будь мы в отеле, другое дело, там ты всегда окружен незнакомцами. Но при мысли о других людях здесь, в этой глуши, даже такая дикая местность начинает казаться слегка перенаселенной.

– Они будут на ужине по-хайлендски сегодня вечером, – извиняющимся тоном сказала Хитер, – но в их хижине есть кухня, так что в остальное время они не будут появляться в Охотничьем Доме.

– Слава богу, – буркнул Джайлс.

Никогда я не видела Эмму такой злой – кулаки она стиснула так, что костяшки пальцев побелели.

Вдруг позади нас раздался громкий хлопок, все разом обернулись. Джулиен стоял с бутылкой шампанского, над горлышком вился дымок.

– Подумал, надо слегка взбодриться, – ухмыльнулся Джулиен.

Шампанское пенилось, лилось на ковер, и Бо проворно подставил бокал, чтобы спасти хоть чуть-чуть.

– Эй, кто знает… может, другие гости прикольные. Может, они с нами и Новый год встретят.

Ну да, разве есть что-то хуже, чем компания неведомых чудил на празднике. Уверена, Джулиен тоже так думает. Но ему хочется быть компанейским парнем. До жути хочется нравиться, быть интересным, чтобы другие хорошо о нем думали. Наверное, из-за этого качества я в него и влюбилась.

Хитер помогла Эмме принести из кухни бокалы. Все снова улыбались, увлеченные праздничностью момента – благодаря шампанскому. Я ощутила внезапный прилив тепла. Как же хорошо, что мы снова вместе. Как давно мы не виделись. Это такие особенные дни – когда мы все собираемся. Самира и Кейти рядом со мной. Я обняла их, прошептала: «Три мушкетера». Наиближайшие из ближнего круга. И даже внимания не обратила на чертыхание Самиры, облившейся шампанским, когда я внезапно притянула ее к себе.

Джулиен протянул бокал Хитер, хотя было видно, что она не хочет. Боже. Мы слегка поспорили вчера в винном. Двенадцать бутылок «Дом Периньон», для шампанского это слишком. «А ты не можешь взять просто “Моэ”, – спросила я, – как все нормальные люди?» – «Ты бы потом жаловалась. В прошлый раз ты говорила, что у тебя голова болит “от этого сахара”, который добавляют в обычные марки. Для Миранды Адамс все самое лучшее».

Чья бы корова мычала. У него все должно быть всегда немножко чересчур, вот в чем дело. Чуть больше экстравагантности, чуть больше наличных. Жажда иметь больше, чем выпало тебе на долю… да только не с его работой. Если сомневаешься – сори деньгами, для Джулиена это формула решения любых проблем. Ладно… для меня тоже, если уж до конца быть честной. Я люблю пошутить, что мы подчеркиваем друг в друге самое худшее. И возможно, это даже справедливее, чем я могу в том признаться.