Азарт - Терентий Гравин

В назначенное время прибыло почти все семейство Ланфер. Даже Сергей Вадимович нарисовался в операторской, чтобы понаблюдать, как и куда будут водружать его сына. Только младшую дочь, которая нянчила новорожденную малютку, с собой не взяли. По словам матери, она тоже рвалась взглянуть на брата, обещая, что нисколько не испугается жутких шрамов.

Ну и зятя, мужа старшей дочери, всегда сопровождавшего свою супругу, сегодня не было. "Трудится в поте лица на благо семьи!" — как заявил о нем господин Ланфер старший.

Ложе, на котором закрепили пациента, напоминало стоматологическое кресло, но с весьма мягким, удобным покрытием. На таком можно было блаженствовать часами, не опасаясь отеков или пролежней. Джойстик находился под правой рукой, хотя и под левой имелось место для установки второго. Естественно, что синхронизация управления обеими руками предполагалась гораздо позже, после прохождения простейших игр с положительными результатами.

Точно так же в будущем намеревались использовать и специальный кокон для игрока, в котором создавалось максимально возможное для нынешней техники слияние с реальностями вымышленных вселенных. По уверениям создателей кокона, ощущения в нем кажутся реальными настолько, что люди обоих полов испытывают оргазм при сексуальном контакте, ощущают изысканный вкус блюд, пьянеют от выпитого в виртуале алкоголя и воспринимают все возможные запахи. Болевой порог там фактически сведен к нулю, и даже при самой жуткой смерти игрового персонажа боль по силе соразмеряется разве что с пощечиной. Можно было бы убрать и эти неприятные ощущения, но разработчики уверяли, что боль, как дополнительный стимул для выживания, обязательна. Иначе сильно занижается достоверность ощущений и падает интерес к игре.

"Кокон будущего", как значился он в технологической документации, стоил невероятных денег. Поэтому его розничная продажа планировалась не ранее чем через пять лет. Это время разработчики собирались употребить для усовершенствования своего детища и создания игр с тщательно продуманными мирами. Если продажи и проводились, то для экспериментального тестирования на людях с разными психическими расстройствами. Два устройства уже действовали в клиниках Лозанны и Торонто, где были первые положительные результаты, которые, к сожалению, мировые светила психиатрии пока полностью игнорировали.

Аристарх Александрович Синицын в том самом списке мировых светил скромно топтался где-то во второй полусотне, если не дальше. Но причиной этого не являлась некомпетентность, ею было почти полное замалчивание собственных успехов. Он не любил шумных и пышных съездов коллег, газетных хвалебных публикаций, мелькания на телевизионных экранах и жарких диспутов. Он любил две вещи: свою работу и деньги. Причем именно в такой последовательности, никогда не ставя меркантильность впереди локомотива своей жизни — призвания врача. Синицын всегда качественно и результативно лечил, и только потом не стеснялся содрать за свои услуги соответственную, порой драконовскую плату.

На кичащихся своей значимостью коллег, он смотрел прагматично: прислушивался, изучал, анализировал, делал выводы, а лучшее брал на вооружение, моментально внедряя в собственной клинике. Но и совесть у него имелась. И теперь, перед началом первого эксперимента она его изрядно мучила. Если бы положительный контакт с Максимом — Адриано произошел еще до памятного разговора с его отцом, заговорить о покупке невероятно дорогостоящей игровой комнаты главврач бы себе не позволил. Что-то подсказывало ему, что сейчас вернуть пациента в реальный мир можно и без виртуальных игр с эффектом исцеления. Долго, невероятно долго и кропотливо, но можно.

Именно по этой причине он и не решился признаться семейству Ланфер, что улучшения им замечены без пресловутого джойстика. Гораздо правильнее было бы приписать положительные сдвиги именно "Тетрису", как в последние дни все стали дружно именовать палату виртуально — игровой терапии, иначе Сергей Вадимович Ланфер мог пожалеть о вложении в его идею столь баснословных средств. А когда он о чем-то жалеет — его реакция непредсказуема. Подобные ему люди не обижаются, они — огорчаются. После огорчений Сергей Вадимович может напиться, а может и разозлиться. Но до злости его доводить не стоит, иначе и знакомство со школьной скамьи не поможет.

"Ну, это я уже перестраховываюсь, — успокаивал сам себя господин Синицын. — Даже если Максимка вернет себе полное сознание и расскажет отцу о сроках нашего первого с ним контакта, все равно первый шаг на этой нелегкой дороге был сделан после вручения ему джойстика. То есть игровая тактика изначально оказалась верной и результативной. И буду надеяться, что и сам "Тетрис" окажет грандиозное влияние на выздоровление парня… — он мысленно улыбнулся: — Ха! Все-то я его парнем называю! Мужика на пятом десятке, с боевым опытом и тремя высшими образованиями. А почему? Наверное, потому, что он никак не женится, детей не имеет, живет только сегодняшним днем… Еще бы не забывать про его недовольство уменьшительным произношением имени. "Максимка" — ему очень не нравится. А я вчера на радостях проболтался… Даже Анастасия меня по этому поводу предупреждала… мол, не считай его мальчишкой, он уже давно не ребенок. И про имя напоминала".

В оборудованной палате главврач разрешил остаться только средней сестре семейства и даже мать попросил удалиться:

— Анастасия Витальевна, лучше наблюдай из операторской. Лишнее расслоение внимания твоему сыну помешает, а с его настройкой на определенные действия мы с Вероникой и сами справимся.

Та, конечно же, хотела возмутиться и настоять на своем присутствии, но тут вмешалась старшая дочь, попросту ухватив мать за руку и настойчиво утянув за собой к выходу. Еще и наущения на ходу шептала весьма строгим тоном.

Оставшись наедине с больным, специалист и родственница уселись в удобные кресла с двух сторон изголовья, а само ложе высоко подняли автоматикой. Теперь можно было, не наклоняясь, говорить на ухо Максима — Адриано что следовало. Аристарх Александрович дал женщине последние инструкции:

— Твое дело спокойно и терпеливо сообщать брату о правильной постановке ладони. Но берегись, чтобы он случайно твою руку не схватил. Иначе со своей неконтролируемой силой попросту поломает тебе пальчики.

Женщина понятливо кивала, с состраданием разглядывая лицо любимого брата:

— А вы что говорить будете?

— Постараюсь держать его глаза открытыми и все время информировать о двигающихся частях тела. Это ему должно помочь вернуть управление над ними. И старайся не обращать внимания на экран. Первое время там будет одно и то же: падение первых трех фигур.

— Но вдруг он нас не услышит?

— Хм… Ну, мы-то с тобой вдвоем уверены, что он нас слышит. Так что… начали.

Свет в помещении погас почти полностью, а с потолка опустился под определенным углом большой экран на жидких кристаллах. Появившееся на нем изображение медленно падающего вниз уголка, наверное, было знакомо каждому обитателю планеты Земля. Фигуру следовало просто сдвинуть в нижний левый угол экрана, чтобы укладывать в нужном положении последующие геометрические "болванки", более сложные по конфигурации и величине. Это был привычный "Тетрис", разве что падение происходило несколько медленнее, чем в обычной игре.