Охота на некроманта - Саша Молох

Наутро устроила экскурсию по погосту, подробно рассказав о каждом покойнике как о местной достопримечательности. Надо отметить, через некоторое время это здорово помогло. Лука, уже работая в СПП, поднимал там мертвеца годичной давности по наследственной тяжбе — что-то там его дети не поделили. Сплетни от тети Лиды оказались кстати: покойник послушно пробудился, услышав знакомые имена, пришел в хорошее настроение, подробно все расписал и мирно перешел в четвертую форму. Всегда бы так.

Потом тетя Лида отпаивала уже подопечных Луки из СПП, которых он серыми выводил с Рассохи и подпихивал заботливой тетке под крыло. Правда, в отличие от полицейских кураторов, имел совесть и приют своих стажеров оплачивал. Хотя имелось у него подозрение, что постой полицейских курсантов тоже был не бесплатным, а за ставку. Тетя Лида там явно не просто так жила.

Зато звонку обрадовалась, деловито сообщив, что сама собиралась позвонить на днях, потому что на кладбище стало худо. Где? Да в Шушенках. На Рассохе? Нет, туда не ходила, а за лесом не видно. Когда? Так два месяца назад и стало, но ей все не до того было — спина подвела. Прихватило здорово, пришлось в больницу ехать. Неделю назад выписали. А на погосте неспокойно, да. Светится погост. Некрасиво светится, зеленым. И вчера светился. Нет, сама не пошла и бабкам местным запретила, они пуганные. Дачники все уже уехали, только в коттедже семья, но они фасадом в поле стоят — им не видно. Батюшке, который из волостной церкви, рассказала. Он вроде передать должен был куда надо. Статус гособъекта с Рассохи-то два года назад сняли, стажеров не возят, охраны нету — пожаловаться некому. Думала, батюшка рассказал, пока в больнице лежала, а он забыл, наверное, закрутился.

Тетя Лида, чувствуя за собой вину, примолкла.

Пришлось утешать и строго-настрого запрещать туда соваться.

— Лидия Петровна, дорогая, пожалейте свой радикулит. В третьей форме он, конечно, пройдет, будете там бродить молодая, здоровая и зубастая. А мне вас потом упокаивать.

— Так светится ж, Рома. Всегда в разное время. Мигает. Ладно я — не дурная, не полезу. А дачники эти из коттеджа? Дочка у них, сразу видно, шебутная, как попугай. И ухажер у нее вида бандитского — вдруг решит поглазеть, что да как… Вот прокляну я этого склеротика, а еще рясу надел, пузо отрастил…

Лука терпеливо дослушал весь диагноз, поставленный местному батюшке, попрощался, нажал отбой и постарался припомнить, какая из многочисленных пословиц подходила к ситуации. Мозг транслировал только мат.

Лука выглянул в коридор и затребовал у секретаря Инги кофе, мельком отметив, что большая часть некромантов, разобрав заявки, расползлась по кабинетам творить отчеты за вчерашние подвиги, а отдел сбора заказов уже скинул добытое в учетник и собирался домой.

Илона, Вика и Слава роились в конце коридора, поджидая Луку на расправу.

Роение предрекало нарушение мирного пакта о субординации и тяжелые, но бесполезные залпы флирта. Тройка фурий наперегонки пыталась забраться в его постель с самого начала совместной работы. Наверное, поспорили друг с другом.

Иллюзий об обалденной привлекательности сорокалетнего мужика для вчерашних студенток он не испытывал — к такому возрасту верхний мозг думал быстрее спинного. Сегодня оставалось только порадоваться своему внутреннему кодексу, запрещающему служебные романы. Кодекс был написан давно, не столько кровью, сколько нервами, но соблюдался свято.

Нет служебным романам. Категорическое.

Шашни были под запретом давно.

Сразу того, как еще в полиции за ним закрепилась говорящая кличка «Ромео». Не так чтобы совсем незаслуженно. Ну, почти.

Помер владелец одного из авторынков. Фигура знаковая для города: спонсировал мэра и активно участвовал во всем, что приносило доход. Естественно, некроментуре дали заявку на проверку — тут хоть сто патологоанатомов скажут, что у мужика инфаркт от роскошного образа жизни и никакого следа криминала, а поднять все равно требуется. Чтоб сам покойный во второй форме подтвердил.

Совсем зеленого тогда Луку назначили на подъем ассистентом.

К несчастью, покойник был женат на молодой и красивой, а от предыдущего брака у него еще и дочка была, тоже весьма миленькая. Дочке Лука приглянулся, и та начала флиртовать — названивать вечерами, обещая море удовольствия. За нужное экспертное заключение, разумеется.

Вдова, тоже не промах, пользуясь своей очаровательной внешностью, задурила Луке голову за пару якобы случайных встреч, а потом позвала к себе домой. Чтоб между делом получить и удовольствие, и новости. И все было бы славно, если бы не одно «но» — в ту самую квартиру в самый интересный момент заявилась дочка покойного.

Чтобы разнять драку, пришлось вызывать наряд. А наряд затребовал объяснений. В итоге Каин, пользуясь тем, что он начальник, ржал аки конь, а «Ромео» к Луке приклеился намертво.

С тех пор Лука крайне осторожно относился к женщинам с работы, работе с женщинами и прочим конструкциям, которые содержали оба этих слова вместе. Только вот боевая офисная тройка об этом не знала, и попыток своих пока не оставляла.

Ну, не все коту масленица: пусть фурии прогуляются в область. Там, конечно, и скучно, и распутица, и чаевых от родственников с гулькин хрен, зато хоть какая-то практика и шанс на мелкие неожиданности. А то девицы благодаря своей внешности с выпускных экзаменов, считай, тяжелее своей смертью ушедшего богатого дядюшки никого не поднимали.

Надо признать, с клиентами мужского пола фурии работали филигранно — что с живыми родственниками, что с уже почившими. Первые выбирали самые дорогие услуги по прейскуранту, вторые охотно болтали с милыми девочками о семейных тайнах. Вот и верь после этого церкви, что души внутри первой формы нет… Хотя, может, и нету — сплошная память и рефлекс на красивых баб стойку делать.

Секретарша сочувственно брякнула чашкой с кофе по столу и предложила бежать через пожарную лестницу. Лука отмахнулся. После разговора со Степаном и тетей Лидой офисные фурии становились меньшей из проблем.

— Павел у себя?

Секретарь Павла — Инга — своим существованием нарушала все профессиональные стандарты: пухленькая, с пирсингом и татуировками на оголенных частях тела и с феньками на всем остальном. Как работник она была золотом настолько высокой пробы, что Павел простил ей даже два месяца хождения на службу с ирокезом, выкрашенным в изумрудный цвет. Тем более редкие посетители пугались, и в приемной Павла всегда царила уважительная тишина. На данный момент прическа у нее была, как у пони из мультика — чистая радуга. И заколочки с какими-то котиками. Чувство юмора у Инги было странное, с уклоном в такой цинизм, что ее шутки Лука расшифровывал через раз.

— Минут десять, как уехал. Куда — не сказал. Зато перепоручил вас мне. Приказал беречь, холить и не допускать покушений. Поэтому предупреждаю — сидеть вам тут еще с полчаса, пока вражеская конница не угарцует, — поставила в известность Инга.

В восемь по офису пронесся дробный топот — коллектив разбегался по заявкам. Многообещающе злобно процокав каблуками мимо кабинета Луки, унеслась выполнять неприятное тройка девиц.