Сладкий капкан - Делла Сванхольм

Антуан с улыбкой подошел к ним:

— Я взял у вас вашу дочь, но мне хотелось бы взамен подарить вам Францию! Вы можете приезжать сюда когда захотите! Я буду всегда счастлив видеть вас в Бордо.

— Спасибо, Антуан! — Серен Мадсен от души пожал ему руку. — Ты уже сделал нам отличный подарок, пригласив в Бордо.

— И взяв Ингрид замуж, — подхватила Лив. Антуан смутился.

— Скорее, это Ингрид сделала мне самый драгоценный подарок, согласившись выйти за меня замуж. — Он повернулся к невесте.

Вид у Ингрид был почему-то мрачный. Ее мать отчего-то тоже казалась смущенной.

— Думаю, не стоит рассуждать о том, кто кому сделал подарок, — бросила Ингрид. Ее тон был неожиданно резким и острым — как нож, которым она совсем недавно разрезала на куски рыбу. — Главное, что теперь все мы одна семья. Пусть и разделенная большими расстояниями. Правда, мама? — Она выразительно посмотрела на мать.

Лив поспешно кивнула.

— Да-да, доченька. Я просто хотела сказать, что мы очень рады, что… — она вновь запнулась под взглядом Ингрид, — ты так счастливо вышла замуж.

— Ты начинаешь повторяться, мама, — ледяным тоном произнесла Ингрид. Она взяла Антуана за руку. — Пошли, Антуан, все уже готово.

Входя в церковь, Антуан бросил взгляд назад. Отец и мать Ингрид остались у входа. Вид у них был немного смущенный — словно им так до конца и не верилось, что их дочь действительно выходит замуж за Антуана и что они находятся здесь как полноправные участники этой свадебной церемонии.

Конечно, они смотрят на наш брак как на чудо, пронеслось у Антуана в голове. Кто бы мог подумать, что в их богом забытом Готхобе появится француз и увезет их единственную дочь. Но настоящее чудо — это то, что я встретил там Ингрид и что она не досталась никому, кроме меня! Такую женщину можно встретить лишь раз в жизни — или скорее вообще не встретить никогда. Ему неслыханно повезло, когда тетя Амели отписала ему все свое имущество, заработанное за годы службы при дворе брунейского султана. Но сейчас ему повезло гораздо больше!

На несколько лет Ингрид стала смыслом его жизни. По настоянию Антуана она закончила факультет искусствоведения Бордоского университета и превратилась в действительно образованную женщину. Антуан специально переговорил с профессором Паскалем де Клерман-Жессаном, жившим в Бордо автором известной книги «Сокровища европейской культуры», упросив его позаниматься с Ингрид. И профессор де Клерман-Жессан вместе с Ингрид в течение почти целого года ездил по Европе, посещая страну за страной, не пропуская ни одного музея, ни одного известного дворца или храма. Ингрид побывала на площади Святого Петра в Риме и осмотрела музеи Ватикана, посетила Мюнхен и два дня отдала его пинакотеке, любуясь шедеврами Босха и Кранаха, исследовала собрание Музея изящных искусств в Вене и коллекцию мадридского «Прадо» и завершила изучение творений Гойи в Бордо, где великий испанец умер и где находился его дом-музей. Она побывала на развалинах афинского Акрополя и Парфенона, во флорентийской галерее Уффици и в лондонской галерее Тейт. Из этого изумительного путешествия Ингрид вернулась хорошо знающей все основные культурные достопримечательности Старого Света и увидевшей своими глазами наиболее замечательные образцы творчества всех гениев живописи и скульптуры, создававших неповторимую сокровищницу европейского искусства на протяжении столетий.

Она выучила французский, английский и испанский языки. Одевалась в самых дорогих бутиках. За ее волосами и ногтями ухаживали лучшие парикмахеры и маникюрши. Ингрид удовлетворяла не только гордость Антуана как мужчины, но и способствовала дальнейшей славе отеля и ресторана «Шатле». Многие мужчины приезжали в Бордо только для того, чтобы взглянуть на Ингрид Лану и откушать здесь знаменитое картофельное пюре с трюфелями. Даже бешеный ирландец О'Коннор, который, казалось, ничего не хотел знать, кроме своей кухни, признавал власть красоты Ингрид над людьми.

Он стал готовить ей особые блюда, куда добавлял, правда тайно и в микроскопических дозах, какие-то коренья, которые достались ему от бабушки-друидки. Казалось, что после этих блюд красота Ингрид становилась еще более изысканной, а глаза начинали мерцать каким-то колдовским светом.

Антуан гордился своей женой. Он был благодарен ей за помощь в укреплении его личного престижа и репутации гостиницы и ресторана. Они были блестящей парой — молодые, красивые, высокие, спортивные. И ни одно светское мероприятие в городе — будь то премьера в театре или открытие выставки знаменитого художника — не обходилось без их присутствия. Газетчики обожали Ингрид Лану, без конца печатали ее фотографии, называя ее Снежной королевой. И все бордосцы знали, о ком идет речь.

Так продолжалось несколько лет. Антуан был счастлив — если не считать, что у них не было детей. С некоторых пор Антуан стал втайне мечтать о сыне, о наследнике. Однажды, лежа с Ингрид в их роскошной двуспальной кровати, которая, если верить владельцу антикварного салона, когда-то стояла в личных покоях самой мадам Дюбарри, Антуан притянул Ингрид к себе и, крепко обняв ее, прошептал:

— Ингрид, я хочу, чтобы у нас были дети.

Она рассмеялась серебристым смехом.

— А я-то думала, что тебе никто не нужен, кроме меня!

— Конечно, ты нужна мне больше всего на свете. Но ведь в каждом нашем ребенке обязательно будет заключена и частичка тебя, и я буду любить наших детей и тебя даже еще больше! — Антуан с надеждой смотрел ей в глаза: — Ну как, ты согласна?

Ингрид сладко потянулась, волнующе выгибая свое роскошное тело.

— Антуан, мне кажется, что сейчас, когда мы живем друг для друга, мы по-настоящему счастливы. И я не уверена, нужно ли что-то менять.

Антуан помрачнел.

— Ингрид, но ведь дети — это вершина всякого супружества. Это то, что и составляет высшее счастье любой семьи. Мне бы так хотелось, чтобы ты родила голубоглазую девочку, похожую на тебя, и мальчика, похожего на меня. — Он теснее прижал ее к себе. — Я хочу иметь детей, которым я смог бы когда-нибудь передать наш отель и ресторан, наше дело, нашу коллекцию предметов искусства. Это же так естественно.

— Я и не предполагала, что ты настолько чадолюбив, Антуан, — чуть-чуть ехидно улыбнулась Ингрид. — Когда ты уговаривал меня выйти за тебя замуж в далеком Готхобе, ты ни словом не намекнул на это.

— Я не понимаю, Ингрид… — Антуан почувствовал, что начинает закипать. — Неужели в желании иметь детей есть что-то постыдное, что-то нехорошее? Неужели человек, который хочет иметь детей, должен в чем-то оправдываться?

— Я просто хотела сказать, что твое желание завести детей прозвучало несколько неожиданно для меня, — отрезала Ингрид.

— Но теперь, когда ты знаешь, как я их хочу… — Он выжидательно посмотрел на жену.

— Антуан, такие решения не принимаются скоропалительно! Дети — это очень большая ответственность, очень серьезный шаг.