Наше величество Змей Горыныч - Ирина Боброва

Он встал и перенесся к обители коровы Зимун. Полкан, Ярила и Уд понеслись следом.

Лужок у ворот хлева был разорен и восстановлению не подлежал. Огромный златорогий бык катался по нему и в тщетных попытках освободиться от пут утрамбовывал траву куда лучше асфальтоукладочного катка.

Сарайник сидел на крыше, обняв резного идола, венчающего конек. Если бы его спросили, как он туда забрался, перепуганный скотник вряд ли ответил бы на такой сложный вопрос. Он округлившимися от ужаса глазами смотрел на могучего зверя, и с каждым мгновением загон саамских оленеводов в холодной Лапландии казался ему все более и более привлекательным.

– Отец! – хором воскликнули близнецы. – Мы пожелание твое выполнили!

– Этот зверь девицу Европу похитил и через море перевез, – свирепо вскричал Чернобог, потрясая могучими кулаками.

– Мы справедливо огорчились, – добавил Белобог, поглаживая длинную бороду. – У нас корова с тоски сохнет, а этот прекрасный экземпляр животного мира столь неподходящую пару себе выбрал. Такой производитель пропадает, свою породу игнорирует!

– Отойдите подальше, – приказал Сварог и, когда сыновья выполнили просьбу, взмахнул руками.

Веревки, опутавшие златорогого быка, спали. Бык высоко подпрыгнул, перевернулся в воздухе, и на укатанную полянку опустился могучий муж в разодранном хитоне, в сандалиях, с перепачканным грязью и изукрашенным синяками лицом. Кроме синяков, это лицо было украшено всклокоченными кудрями и свалявшейся бородой. Достойный муж был не просто зол, он был в таком бешенстве, что его шикарная шевелюра искрилась десятками маленьких молний.

– Ну что тут скажешь, – смущенно покашливая, проговорил Сварог. – Ну здравствуй, Зевс.

– Ты мне за это ответишь! – завопил Зевс, забавно растягивая слова. – Я на тебя войной пойду, не посмотрю, что ты мне брат троюродный! Распустил своих уродов!!!

– Ты кого уродами назвал?! – вскипел Сварог. О его детях сказания по земле ходили, а вот о детях же олимпийского управителя не сказы, а анекдоты сочиняли. – Ты на своих недоносков посмотри – наплодил зоопарк!

Сарайник на коньке крыши зажмурился, вдруг поняв, что война начнется здесь и сию минуту. Но тут появился Перун, сияя золотой улыбкой на медном лице. На плечах у Перуна лежала огромная туша. Одной ручищей громкоголосый сын Сварога придерживал волосатые, заканчивающиеся копытами ноги, а другой – мощный торс пленника с безвольно болтающейся бычьей головой. Руки у добычи Перуна были вполне человеческие.

– Вот, тятя, – радостно рявкнул Перун Медноголовый, сбрасывая ношу на землю, – радость коровкину принес! Знатный бычок!

Сварог схватился за голову, Зевс – за веревки, связывающие пленника, а братья Перуна – за животы, покатившись со смеху.

– Минотаврик, сынок, – смог вымолвить Зевс, помогая быкоголовому отпрыску подняться.

– Папа, скажи, а че он дерется… – гундосо промычал Минотавр и залился слезами.

Тут Сварог расхохотался:

– И это сын могучего бога?! Мои как на подбор орлы! Уж лучше пусть буянят, чем под юбку прячутся.

Ответить Зевсу было нечего. Он зло зыркнул на родственников и, взяв рогатого сына за руку, отправился восвояси.

– Вот к чему приводит разгульный и неправедный образ жизни! – С этими словами на полянку выступил солнцеподобный Хорст. – А любая проблема решаема, если вспомнить, что кроме тупой агрессивности и грубой мышечной силы каждый из вас имеет еще и голову! – И он с превосходством посмотрел на младших братьев.

– Моралист несчастный, у самого-то той мышечной силы отродясь не было, вот и завидует, – прошептал Ярила, подмигивая Уду. Он кивнул в сторону, ведерка, которое Хорст оставил у ворот коровника.

Услад без слов понял брата и, подбежав к Перуну, быстро зашептал что-то ему на ухо. Тот вопросительно вскинул брови и переспросил:

– Кака така еда?

– Вку-у-у-усная, – тихо ответил Уд и указал глазами на ведерко.

На эту сцену внимания не обратили – все слушали Хорста. Ярила и Уд довольно переглянулись, когда Перун подтянул ведерко к себе, и сделали вид, что сконцентрировали свое внимание на проблеме коровьего размножения и плодовитости.

– Для того чтобы корова Зимун начала доиться, ей надо отелиться. Есть два варианта: первый – найти быка. Это, как мы уже убедились, сложновато сделать. Но есть и другой способ. Я нашел средство, которое помогает безотказно. Кто бы ни принял это средство, через день обязательно обзаведется потомством.

– И как же называется то, от чего дети появляются? – поинтересовался Сильнобог.

Ярила с Усладом переглянулись, предвкушая веселую шутку, и приготовились просветить недалекого брата. Но Сварог, едва глянув на плутовские физиономии младших сыновей, пресек шутку в зародыше.

– То, от чего дети появляются, называется любовью, – строго сказал он и кивнул Хорсту.

– Так вот, средство это, – продолжил тот, выдержав театральную паузу, во время которой сбивал с богатого кафтана несуществующую пылинку, – средство это называется так: щука волшебная, злато перо. Я за ней к острову Буяну летал. – Хорст умолк и замер, ожидая бурных похвал отца.

Но похвалы не последовало. Сварог помрачнел, вдруг одной рукой схватив за ухо Ярилу, а другой – Уда.

– Так вот кто Леле сыновей семь штук, а мне внуков того же количества подсуропил!!! – вскричал он. – Признавайтесь, ваша проделка?! То-то, смотрю, вы неделю подряд на рыбалку шастали, да понять не мог, с чего вдруг такая страсть к рыболовству проснулась!

– Да мы просто сестрицу Лелю рыбкой хотели побаловать! – воскликнул Ярила.

– Мы же не знали, что щука волшебная! – поддержал брата Услад.

– Хорошо хоть Живу не накормили, – устало произнес Сварог, представив, что бы случилось, если бы в Ирие появилось еще семь таких же болтушек, как его младшенькая.

А Ярила с Усладом, переглянувшись, посетовали – и как это они не додумались? Братья понимали друг друга с полуслова, а то и совсем без слов – взгляда было достаточно.

Сварог же повернулся к Хорсту и спросил:

– Так где же твоя родильная щука?

– Вот, – широким жестом Хорст указал в сторону, коровника.

Сварог посмотрел в указанном направлении и похолодел, увидев Перуна. Тот сидел у распахнутых настежь ворот, прислонившись к одной из створок спиной. В одной руке держал рыбью голову, а в другой – длинную щучью кость, которой ковырял в золотых зубах. Перун вытащил косточку изо рта, посмотрел сытым взором на отца и братьев, громко отрыгнул и спросил:

– Так хто у нас телиться будет?

– Кажется, ты, – ядовито прошипел Хорст. Его шевелюра от сдерживаемого гнева разгорелась огнем, а лик потемнел, из-за чего на земле внеочередное солнечное затмение случилось.