Наше величество Змей Горыныч - Ирина Боброва

– Откуда – то неважно, – ушел от ответа хозяин, – а вот то, что сын он мой теперь и я его единственный отец и опора жизненная, вот это значение имеет огромное.

И на кухню отправился. Домовик следом пошел, на ходу обдумывая ситуацию. То, что к ответственности Дворцовый со всей серьезностью отнесся, ясно было, но почему-то казалось, что пылу чуть поубавить можно. И чего тут такого? Разные твари на земле нарождаются, все живут, все развитие нормальное имеют. Ну какая разница, какие колыбельные им поют? Хотя и признавал Домовик, что резон в словах Дворцового есть.

В комнате кухонной Дворцовый снова варево проверять да мешать кинулся, но беседу поддерживать при этом занятии не забывал:

– Ты уж пойми меня, Домовик, да обиды не таи. Замотался я, ибо забыл когда спал. Сейчас вот пюре ягодное готовлю на завтрак, значится, малышу.

– А чего ты так надрываешься? – удивился гость. – Накормил бы просто ягодой.

– Не по науке будет, – ответил Дворцовый и от котла снова к столу кинулся. Тут он овощи разные нарезать стал да в другой котел кидать. – А вдруг диарея с мальцом случится? А если, хлеще того, другая инфекция кишечная? Дизентерия, к примеру? Я тут места от беспокойства не нахожу. Вот ты. говоришь, ягоду сырую дать, а про диатез, поди, и не слыхал?

– Это что за зверь такой? – удивился Домовик. – В наших краях такой не водится вовсе!

– Это не зверь, это хуже! – ответил Дворцовый. – Ибо привяжется порча эта, да потом от нее не отвяжешься. Перейдет в реакцию аллергическую, и будет дите безвинное всю жизнь мучиться. А почему? – спросил заботливый воспитатель и сам же на свой вопрос ответил: – А потому, что родители безалаберность преступную в уходе за младенцами проявляют. Да вон, книга на столе ученая лежит, сам посмотри – там все о недугах дитячьих написано.

Домовик на стол тоже вскарабкался, и точно – книги стопкой лежат. Домовик мужчиной ученым был и грамоте умел, чем очень гордился. Посмотрел он названия да вслух прочел:

– «Детские болезни». Хм… Понятно, откуда ты, сродственник, историй таких страшных набрался. А это что? «Развитие личности» – еще хлеще… Ого! «Педагогика», «Как воспитать гения», «Детская психология»… Интересно… Ты где книжек таких вредных нахватался?

– В библиотеке Кощеевой, – ответил Дворцовый. – Там на все возрасты о воспитании рассказано. Вот я прочел и всю важность прочувствовал. И решил сына моего натурой гармоничной воспитать. И самое главное, что от меня требуется, это оградить моего маленького от дурных влияний, ибо вне семьи они во множестве превеликом наблюдаются.

– Ну это вряд ли у тебя, брат, получится, – задумчиво произнес Домовик. – У мальца-то крылья есть. Как летать начнет да с миром знакомиться…

– Кто бы ему разрешил в мир тот полеты устраивать? – перебил сродственника Дворцовый, да таким тоном, что Домовик недовольно поджал губы, задрал подбородок и, искоса глядя на хозяина, сказал:

– Совсем у тебя ум за разум заехал, Дворцовый, ибо фанатиком этой самой педагогики сделался ты окончательно и бесповоротно. Сжалось мое сердце в предчувствии нехорошем, ибо всем известно, что фанатизм до добра не доводит. Но говорить я тебе ничего не буду, ибо бесполезно это с вами, с фанатиками.

– Слушай, брат, я ведь не просто так тебя от дел оторвал, – произнес Дворцовый, даже не услышав эти мудрые слова и продолжая кашеварить. – Сам видишь, забот у меня полон рот, даже поспать часок не выкрою. А мне продуктов надобно. Крупы разной да муки – кашки всякие сыночке варить. Еще моркови пару мешков – для соку, значится. Морковный сок полезность для детей великую имеет, ибо в нем витамина для организмы нужная содержится. От витамины той дети растут хорошо да быстро.

– Понятно, почему у зайцев уши такие длинные, – удивился Домовик, – они моркву эту грызут беспрестанно. А ну как у змееныша твоего уши, как у зайца, вырастут?

– Глупости говоришь, – отмахнулся заботливый отец, – зайцы ту витамину в сыром виде получают, на соки не переработанную, оттого в их физическом развитии перекосы заметные и возникают. Да ну их, зайцев-то. Ты уж не сочти за труд, доставь провианту, а? А я каменьями драгоценными да золотом расплачусь – вон, приготовил уже мешок.

Домовик посмотрел, куда родственник кивнул, и крякнул одобрительно да руки потер. Мешок большой был, объемный.

– Ладно, сейчас доставлю тебе продуктов. – И, подхватив мешок, восвояси отправился.

Вернулся скоро – часа не прошло. Да не один вернулся, а с помощниками. Поставили домовые в кухонную комнату мешков с крупой да мукой, морковью да другими овощами, горшки с медом да молоком, крынки со сметаной да маслицем – да много еще чего, не перечесть. А много потому, что Домовик мужчиной основательным был, пересчитал каменья да жемчуга, какими Дворцовый за еду заплатил, не поленился время затратить на это занятие. И очень удивился количеству да дороговизне полученных сокровищ. А потому, сравнив стоимость, решил, что за такую оплату продуктами родственника снабжать будет в течение года. Помощники, соседские домовые, те сразу по своим делам отправились, а Домовик пошел хозяина искать. Далеко идти не пришлось – тот змееныша баюкал, покачивая в сложной конструкции, состоящей из ремней да перины.

– Баю-баюшки-баю, баю сыночку мою… – пел Дворцовый.

Домовик встал рядом, колыбель импровизированную качнул и, чтобы мальца не разбудить, продолжил на мотив колыбельной:

– Я продукты там принес для дитенка на весь день…

– Вот спасибо, хорошо, положи их у печи… – не прервал колыбельной родственник.

– Завтра тоже принесу, сразу после десяти…

– Вот спасибо, хорошо, – пропел в ответ Дворцовый, – станет легче теперь жить…

– Буду рад тебе помочь, чем еще бы удружить…

Домовые – народ дружный, друг за друга горой стоят, а уж связи родственные поддерживают и того трепетнее. Конечно, разное меж ними случается – и ссоры со скандалами, и до мордобития порой доходит, но с кем не бывает? Это все по мелочам больше, а случись что – так сразу плечом к плечу встают да своих защищают. Так и с Дворцовым случилось. Хоть и посмеивались собратья и родственники над его педагогическим фанатизмом да пальцем у виска порой покручивали, но приняли нестандартного воспитанника в свой круг, к домовым его причислили. А как оно иначе могло быть, если змееныш приемным сыном их полноправного собрата является? И помогали, чем могли. Продукты разные поставляли вовремя, присмотреть за детенышем змеевым оставались, чтобы Дворцовый хоть иногда выспаться мог, к Лешему за медом наведывались – все для мальца. А когда подрос малыш, которого все по примеру Дворцового сыночкой звали, то с Водяным договорились, чтобы тот рыбки два раза в неделю на стол юному Горынычу добывал.

Так время шло-тикало, а малец подрастал.

Изменился змееныш сильно, тельце его к году перестало быть нежным да уязвимым, стало покрываться чешуей. Тут Дворцовый будто совсем с ума сошел, всем о красоте приемного сына рассказывал. Оно понятно – чешуя у Горыныча сверкала да переливалась ярче, чем каменья изумрудные. А когда – к двум годам – на спине Горыныча гребень фиолетового цвета появился, так Дворцовый от него и вовсе глаза отводить перестал. Не насмотрится на сыночку, не надышится. Но, как потом выяснилось, это все цветочки были. Вот когда змееныш говорить научился, тут-то отец его приемный окончательно оторвался от реальности – каждое слово в тетрадку особую записывал. Да ладно если б просто записывал, он те записи вслух читал каждому встречному-поперечному. Скоро от него уже прятаться стали.