Братство: Возрождение - Алексей Рудаков

— Вот и славно. И пусть погибших подберут. Нам тут чужие трупы не нужны.

Молча поклонившись он двинулся к лифту, подгоняя перед собой толпу пленных.

— А вы позволите, отче? — повернулся он от поворота: — Вразумить грешных? — приподняв руку он качнул увенчанным кастетом кулаком: — Ибо грешны они безмерно в ереси своей. Вас, отче, опять же, не признают. Еретики!

— Позволю, — кивнул я: — Но — только без лишнего усердия, словом добрым.

— А не дойдёт? — он с сомнением посмотрел на исчезавшие за углом сгорбленные спины гвардейцев: — Упорствовать же будут, отче?!

— Вразумляй. Но — без членовредительства! — отрезал я, отворачиваясь от него к двери ЦКП: — Прохор — со мной! С искоренением ереси он и один справится, проповедничек…

Командный пост встретил нас мирным жужжанием покинутых терминалов. Дежурные покидали свои места в спешке, торопясь выполнить приказ своего командира — где-то глаз замечал ещё дымящуюся кружку кофе, на других пультах лежали раскрытые служебные журналы с недописанными до конца строками докладов.

— Ну-с, что тут у нас? — потерев руки я подошёл, к расположившейся по центру Центрального, голограмме крепости. Большая часть проекции светилась нейтральным, светло голубым сиянием и только два участка — нижний девятый и наш, пульсировали тревожным багрянцем, давая понять любому об имевшихся там проблемах.

— Может, сэр, тревогу того, отключим? — недовольно морщась на продолжавшие пульсировать тревожные лампы, поинтересовался Банкир: — Достало уже это мельтешение, сэр.

— Согласен, — кивнул я — резкие всполохи уже конкретно утомили и я, не тратя понапрасну время, направился к креслу командира крепости, доминировавшему в посту на своём подиуме.

— Чёрт! — хлопнув себя по лбу — шлем я снял едва пленные скрылись из виду, я с тоской посмотрел на дверь: — Ключ! Командирская карта! Чёрт! Придётся за Гринсоном бежать! Вот, блин! У Сандерса он — забыл отобрать! Вот же растяпа! — продолжая ругать себя — тащиться к спасательным капсулам не было никакого желания, я вздохнул — деваться некуда, и повернулся к двери, намереваясь как можно быстрее исправить положение.

— Сэр? — окликнул меня Прохор, протягивая карточку: — Вы про это говорите? Я у полкана отобрал, когда вязал его, сэр. Вам-то не до того было.

— Ну, Банкир… Ну! — не найдя подходящих слов я ткнул его кулаком в грудь: — Молодец! Ну, просто молодец!

— Ну что вы, сэр, ну… Вы это… Не стоит, сэр, — зардевшись от похвалы он опустил было голову, но тут же поднял взор на меня: — Сэр? А вы сока хотите?

— Сока?! Здесь? Только не говори, что с собой флягу приволок!

— Нет, сэр. Зачем с собой? — он мотнул головой в сторону ряда терминалов: — Пока вы, сэр, на голограмму смотрели, я шкафчики их проверил. И, в одном, — жестом волшебника, достающего из цилиндра очередного кролика, он показал мне пачку сока: — Персиковый, будите? Там холодильник у них, ну я и пошарил малость. Жрать ничего, но вот попить есть. Так вы как, сэр? — он снова встряхнул картонку: — Желаете?

— А минералки там нет? С газом? — пить сок мне не хотелось. Добавлять сладкой и, несомненно липкой, жидкости к моему и без того пропотевшему телу? Нет спасибо.

— В душ бы сейчас, — сделав пару глотков холодной, щекочущей нёбо пузырьками, воды, вздохнул я: — А душ ты тут не нашёл?

— Вот чего нет, того нет, — развёл он руками: — Так вы, сэр, связь-то, разблокируйте. Надо и с парнями внизу и c Самсоновым, на Магоне Один, связаться.

— Ща всё будет! — плюхнувшись в кресло командира крепости я активировал его терминал и вогнал карту-ключ в щель считывателя.

Наблюдая за тем, как сектора, только что горевшие багрянцем, начали тускнеть, меняя свой окрас на нейтральный я улыбнулся — Крепость Магон Два переходила под контроль Нового Братства.

Если бы в системе Магон сейчас бы находился любознательный наблюдатель, то, без сомнений, его копилка интересных происшествий сейчас бы пополнилась очередным экстраординарным событием.

Над полюсами планеты, точно над центрами обоих полярных шапок, практически одновременно, вспыхнуло и принялось разгораться бледно голубое сияние. Оно росло, наливалось яркостью, в сторону ледяных равнин начали вытягиваться клинки перегретой плазмы, и атмосфера, до этого момента спокойная, забурлила принимая это вторжение.

Циклопические двигатели крепостей, выходя на свои штатные режимы, всё удлиняли и удлиняли языки своих выхлопов, силясь снять крепости с якорей тяготения, которыми Магон удерживал их множество лет. В какой-то момент, даже стало казаться, что планета не отпустит своих спутников — старания клинков пропадали втуне, бессильно сверкая и вспенивая атмосферу, отчего на многие километры вокруг все было затянуто рождёнными в этой схватке облаками, но пришедшие им на помощь короткие и толстые всполохи маневровых переломили ход этого спора природы с творением рук человеческих.

Крепости вздрогнули, зашевелились и медленно, словно прощаясь, поползли прочь, озаряемые частыми вспышками отстреливаемых спасательных капсул.

Оставленные, впервые за множество десятилетий в одиночестве, полюса планеты плакали. Тёплый дождь, из рождённых мощью двигателей туч, рождал на их поверхности реки и озёра, промывал каньоны и врывался в океан, обещая обитателям этого мира невиданные климатические потрясения.

Летнее утро. То чудесное, волшебное время суток, когда слабый, ещё не проснувшийся ветерок колеблет кроны деревьев, когда от зелёного разнотравья, вверх, к чистому голубому небу начинает тянуться нежная дымка росы, испаряющейся под пока ещё ласковыми лучами солнца, обещающего очередной прекрасный день. В такой день хорошо отправиться куда ни будь на природу, к озеру или речке и там, расположившись под сенью прибрежных деревьев, коротать время в блаженной неге ничегонеделанья, листая любимую книгу.

— Вы что? Сдурели?! — мой вопль, уже не первый, окончательно разрушил тот дивный, пасторальный мир, о чём я писал выше. В очередной раз поднеся к глазам карточку Картографического Департамента я всмотрелся в напечатанные на влаго-, огне- и проче — стойком пластике буквы, надеясь, что с третьей попытки они исчезнут. Увы. Сделана она была на совесть, а в моей, святой специализации, изменение официальных документов, проще говоря — подделка, явно не числилась.

— Сволочи! — отбросив ни в чём, кроме нанесённой на нем информации, кусочек пластика в сторону — он скользнул по столу к Доку, который машинально прижал его пальцем к столешнице, я поставил локти на стол, и, упершись лбом в ладони, простонал: — Сволочи! Вот за что вы так? Что я вам плохого сделал?!

— Ты чего, Сэм? Нормально же всё — утвердили без вопросов! Чего ругаешься?! — в очередной раз попробовал успокоить меня Жбан, отвечавший, в том числе, и за регистрацию нашей системы в общем картографическом реестре.