Доброй ночи, любовь моя - Ингер Фриманссон

Птица была в кухне, Жюстина забыла ее покормить. Что у нее есть? Фарш в морозилке? Нет, даже и он закончился. На часах было без двадцати шесть.

– Я скоро вернусь! – сказала она птице. – Только в магазин и обратно.

Она поехала в торговый центр. Для вечера понедельника на парковке было на удивление много машин, но ей удалось найти место возле стоянки магазинных тележек.

В окне банка справа от магазина висели фотографии домов, выставленных на продажу. Здесь маклер мог бы вывесить и ее дом, она разозлилась от одной только мысли об этом.

Давненько она здесь не бывала. Библиотеку перестраивали, а персонал и книги на время перевели в другое помещение. В огромной витрине зоомагазина сидела одинокая морская свинка. Прежде магазин ломился от живности, тогда здесь заправляла дама, которая называла зверей своими друзьями. Магазин был ее жизнью. А потом хозяйку поразила аллергия, и ей пришлось продать магазинчик.

Поддавшись внезапному импульсу, Жюстина зашла в зоомагазин. За прилавком мужчина наклеивал ценники на банки с едой для рыбок.

– Чем я могу вам помочь? – спросил он.

– Вот эта морская свинка.

Она посмотрела в сторону клетки. Морская свинка стояла на задних лапках, уперевшись передними в решетку, и принюхивалась.

– Он выглядит одиноким, – сказала Жюстина.

– Я думаю, что это самка.

– Хорошо, тогда она выглядит одинокой.

– Да, мы распродали всех мелких зверюшек. Осталась только эта морская свинка. Мы планируем торговать только рептилиями. Змеями, ящерицами... Они сейчас в моде.

– Вот как.

– Хотите купить морскую свинку?

– Когда я была маленькая, мне хотелось иметь животное. У одной девочки в моем классе была морская свинка. Только не такая гладкая, как эта, а черная, вся в завитушках. У нее детки родились, они ползали длинной вереницей за мамой.

– Это симпатичные и мирные животные, эти маленькие свинки. С ними не много хлопот.

– Да.

Мужчина открыл дверцу холодильника и зашуршал пластиковым пакетом. Зверек издал тоненький душераздирающий писк.

– Она думает, что сейчас получит салат.

– А разве не получит?

– Получит.

Он протянул салатный лист морской свинке, она потянулась, схватила его зубами.

– Трудно от нее избавиться, – сказал продавец.

– Вы к ней привязались?

– Нет, вовсе нет. Просто ее никто не хочет. В крайнем случае я ее змеям скормлю.

– Вы не можете так поступить!

– Съесть самому или стать съеденным – таков закон джунглей!

– Сколько она стоит?

– Не надо, вы можете ее даром забрать, если хотите.

– Вы мне ее отдаете?

– Да. Похоже, вы любите животных.

– Да... Тогда спасибо. Я только куплю продуктов.

* * *

В мясном отделе Жюстина взвесила сырой печенки и два килограмма фарша. Положила в тележку большую упаковку яиц, несколько луковиц и два букета белых тюльпанов. В овощном отделе набрала целую гору салата и других овощей, огурцов, моркови, помидоров.

* * *

Кассирша улыбнулась, разглядывая выложенное на ленту.

– Не будь тут мяса, можно было бы подумать, что вы решили вегетарианкой заделаться, – пошутила она. – Воинствующей веганкой. Я про таких читала. Из тех, что сосиски на волю выпускают.

– Во всяком случае, я всегда была на стороне сосисок.

– А как ваша мама поживает?

– Как обычно. Без изменений.

– У каждого из нас своя судьба. Как вспомнишь, какой она всегда была красивой, как хорошо одевалась. Я так ею восхищалась. Помню, она приходила в лавку, такая нарядная, словно это вчера было. Я думала: такая богатая и благородная, так одета, а покупает в обычной продуктовой лавке.

– Да.

– Была в ней какая-то мягкость. Всегда была приятной клиенткой, никакого гонора. Хорошая женщина, Флора Дальвик.

Жюстина складывала свои покупки в пакеты.

– Вы иногда ее навещаете, я полагаю. Не могли бы вы передать ей привет от Бритт-Мари? Если она только...

– Конечно, она помнит. Я передам.

Птица слетела к ней, как только она вошла в дом. Уселась на клетку и, склонив голову набок, с любопытством принялась наблюдать за морской свинкой.

– Это наш новый член семьи, – объяснила Жюстина птице. – Она чуть не стала едой для змей, но в последнюю минуту я ее спасла. Если ты будешь поласковее, то вы можете с ней играть.

Птица поджала одно крыло, вид у нее сделался совершенно незаинтересованный. Пушистое перо спланировало на спину морской свинки.

Жюстина осторожно вытащила свинку, ощущая мягкое прикосновение крохотных лапок.

– Ты немного на крысу похожа, – прошептала она. – Если бы у тебя был хвост, то от крысы не отличить. Я думаю, поэтому я назову тебя Ратти. Вот именно, твое имя будет Ратти.

Она пустила зверька на пол, свинка тут же кинулась к шкафу и попыталась под ним спрятаться. Птица поскакала следом. Клюв у нее был весь в крови.

– Будь поласковее с Ратти, – велела Жюстина. – Вы будете друг друга развлекать и радовать, помни об этом.

Птица что-то проклокотала, попрыгала и слегка толкнула клювом кругленький зад морской свинки. Ратти повернулась и поднялась на задние лапки.

– Все будет хорошо, – сказала Жюстина. – Вы привыкнете друг к другу.

* * *

В восемь часов она позвонила в гостиницу. Ответил мужской голос. Она спросила Ханса-Петера.

– Его здесь нет.

– Но... он же у вас работает?

– Работает. Но не сейчас.

– А почему не сейчас? Он сказал мне, что у него вечерняя смена.

– Могу я ему что-нибудь передать?

Жюстина повесила трубку.

* * *

Ночью она несколько раз просыпалась. Ей снился один и тот же сон, вновь и вновь возвращался ускользающими обрывками. Ханс Нэстман с чисто вымытым исхудавшим лицом. Он стоит возле ее кровати, не двигается, просто стоит. Она пытается приподняться и понимает, что привязана к кровати металлическим шнуром. Ханс Нэстман улыбается всеми зубами, все кончено, Жюстина Дальвик, следуйте за мной, послушно и без сопротивления.

– Вы ничего не сможете доказать! – кричит она. – Убирайтесь, оставьте меня в покое!

Он делает к ней шаг, на руке у него нет кожи и ногтей.

– Ничего не надо доказывать, друг мой. Ханс-Петер Бергман тоже исчез, этого хватит, чтобы тебя засадить.