Неспящая - Наталия Шитова

— Знаешь, вот чисто теоретически… Можно, наверное, как-то приспособиться. С подменами, с каким-то особыми отмазками по семейным обстоятельствам… Но всё равно, это ж какой риск, это ж можно в любую минуту прямо в штабе брякнуться. Сначала, конечно, подумают, инфаркт-инсульт, но потом-то быстро кокон опознают.

— А если кикимора отлично управляет своим организмом и коконы предчувствует задолго?

— Это как Корышев, что ли? — усмехнулся Димка. — Ну, предчувствовать-то он может, конечно. Но и только. Всё равно свалится когда-нибудь в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время… Мы Корышева, кстати, неделю уже ищем. Не иначе, где-то и валяется прямо сейчас. Ну, ничего, найдём.

— А его, Дим, не надо искать. Не виноват он.

— В чём?

— В гибели Максима.

— Ты-то откуда можешь это знать? — укоризненно пробормотал Баринов, потянувшись во внутренний карман за телефоном, который вовсю вибрировал.

— Я знаю. Он Макса не трогал.

— Погодь-ка, ответить надо, — Баринов принял вызов.

Он долго и внимательно слушал кого-то, удивлённо мычал, угукал, поддакивал, а в конце заявил, что вечером его группа заступает на дежурство в штабе, и тогда будет ясно, кому чем заниматься, и что из этого получится. Потом он убрал телефон и, наконец, снова повернулся ко мне. Взгляд его был искренне обиженным.

— А ты что, Ладка, самые главные новости мне не рассказываешь, про Веронику? Дружина вся на ушах стоит, а я как с луны свалился.

— Не обижайся, Дим. Это потому, что для меня сейчас другая потеря самая главная. А Вероника — так… Жалко её, конечно, но я сейчас только о Максе думаю.

— Верно, — вздохнул Баринов. — И что я к тебе не по делу придираюсь?.. Да, и насчёт Корышева: он сейчас в штабе.

— Где?!

— На Черняховского, только что из кабинета Марецкого вышел, сидит у своего нового надзирателя. Сам пришёл, прямо на приём к начальству, заявление сделал. Что уезжал, оставил ключи от квартиры знакомым, а те, видимо, кого-то переночевать пустили. Что случилось в квартире за время его отсутствия, не знает. А когда вернулся, к брату на дачу поехал и узнал, что его ищут. О смерти своего нового надзирателя сожалеет. Имена тех знакомых, кому ключи оставил, назвал, ищут их сейчас.

— А сам он где же был? — удивилась я тому, как быстро и уверенно Корышев отыскал способ снять себя с крючка.

— Он по решению суда имеет право без уведомления выезжать за пределы региона на срок до десяти дней. Говорит, в Пскове был, навещал ребёнка в детском доме.

— Я ж тебе сказала, не убивал он Макса.

— Я на него лично и не грешил никогда, — задумчиво отозвался Баринов. — Такие, как он, сами рук не пачкают. Эстеты… Но я был уверен, что он наверняка знает, кто виноват. Если про Псков он не соврал — проверяют сейчас — то и другим его словам, скорее всего, поверят. И будем до скончания времён искать безымянного неведомого злодея, который Макса сбросил…

Ох, как у меня язык чесался. Но, чтобы сдать Баринову Райду со всеми потрохами, нужно было сначала рассказать кое-какую матчасть о пограничье. А этого мне никто не поручал. Поэтому как бы ни хотелось мне привлечь Димку в союзники, придётся пока обойтись без его помощи.

— Ну, ладно, поживём — увидим, — подытожил Баринов. — Давай, Ладка, собирай последнее, что ещё не собрала. Буду такси вызывать.

Место для переговоров выбирали долго. Наконец, договорились, что это будет берег Разлива, недалеко от популярной лесной автостоянки. Люди здесь появлялись даже в будни, но можно было без проблем найти незанятую скамью под соснами или пустующую площадку для пикника.

Мы втроём приехали первыми. Виталий поставил свой автомобиль на стоянку, и мы отправились на берег. После небольшой прогулки вдоль кромки воды нашёлся грубо сколоченный стол и такие же лавки с двух сторон, а поодаль кострище и куча мусора.

— Может, здесь? — уточнил Эрик. — Нормально, по-моему. И на виду, и на отшибе.

— Я так понял, этот крендель Райда хоть на виду, хоть на отшибе тебя заколдует, если захочет, — усмехнулся Карпенко. — Но ты прав, в общем-то. Нормальное место.

Виталий уселся на скамью спиной к столешнице, лицом к озеру и вытянул ноги.

— Жаль, что опять похолодало, — вздохнул он с тоской. — Искупаться бы. Когда ещё из города выберусь…

— Я отойду, позвонить надо, — сказал Эрик и ушёл куда-то в сторону.

Вскоре оттуда донёсся его спокойный, терпеливый голос. На одной ноте он что-то долго-долго говорил, видимо, пытался успокоить или уговорить Веронику.

Я села рядом с Карпенко и попыталась, как он, бесцельно пялиться на воду, но мне было никак не отвлечься.

— Виталий Сергеевич, а как можно оружие достать?

— Какое ещё оружие?

— Ну, пистолет какой-нибудь.

Карпенко повернулся ко мне, официально шмыгнул носом и осведомился:

— Совсем рехнулась?

— Не грубите, Виталий Сергеевич. Я с вами вежливо разговариваю.

— Такие вопросы мне даже вежливо задавать не надо.

— А кому мне их задавать? Не Эрику же.

— Знамо дело, куда ему ещё и такая радость, — согласился Карпенко. — Но и я подобными делами не занимаюсь.

— Но документы-то Веронике вы добыли!

— Это другое дело. Документы не убивают, Лада. А ты мне что-то совсем не нравишься. Оставь эти мысли, от греха подальше, знаешь ли.

— А вы о моих грехах не заботьтесь. Я как-нибудь сама.

Он насупился и демонстративно отвернулся, стал снова смотреть на воду.

— Виталик, ну, пожалуйста! Помоги мне!

— Я не стану доставать для тебя пистолеты, и не надейся. Что за придурь ещё такая?

— А в рукопашную я не умею.

— От тебя и не требуется. Разборки — это тема для мальчиков, — отрезал Карпенко.

— Мне не для разборок, для защиты.

— Для защиты баллончик перцовый купи или электрошокер. А для более серьёзных случаев у тебя есть мы.

Я промолчала.

— Знаю я, зачем ты этот разговор завела. Мстить затеяла, — уверенно сказал Карпенко. — У кого другого, может быть, и вышло бы таким способом, но не у тебя. Думаешь, ты сможешь взять и выстрелить в человека?

— Ничего я не думаю. Отстаньте от меня, Виталий Сергеевич.

— Лада, я понимаю, тебе не переговоры вести с этим Райдой хочется, а голову ему проломить, — проговорил Карпенко. — И я согласен, что за гибель Серова он должен ответить. И за всё, что тебе причинил, тоже. Но если мы заломаем его прямо сейчас…

— Знаю, знаю, не нуди, — процедила я. — Дело прежде всего, конечно.