Проклятый лес - Александр Макута

— Если ягги пошлют за нами погоню, то лучше бы успеть уйти так далеко, чтобы они забыли про эту идею.

Мне показалось, или в голосе шади сквозило легкое беспокойство?

— Да, попасться им в лапы было бы нежелательно, — поддержал его Эйх. — Но необходимо предупредить Свободные племена. Раш-Ханн, прошу, отпусти Дуфа вернуться в Круг у Зеркального ручья. Пусть наши родичи успеют подготовиться для встречи с врагом.

— Не возражаю. Но как он переправится через реку и проскользнет мимо кораблей ягги? — уточнил я.

— Я хорошо плаваю, Раш-Ханн, вода любит меня и скроет в своих волнах от чужих взглядов, — хмуро улыбнулся Дуф, проверяя снаряжение и избавляясь от лишнего.

— Это правда, — подтвердил Монг.

— А если ягги идут в Кань-Лаг? — вмешался Кайел. — Надо бы сговориться о месте встречи и способе связи.

— Я все расскажу, — кивнул Эйх, и они с Дуфом переглянулись и кивнули друг другу. — Есть пара знакомых в городе.

— Ат-шара! — отсалютовал нам шади и отбыл, сразу сорвавшись на бег.

Эти слова, которые я впервые услышал около Ямы, теперь часто повторялись в разных ситуациях. И даже сектанты стали понемногу перенимать их для подтверждения полученных приказов.

Вершина холма встретила нас редколесьем, а дальше начиналась заросшая низина, клубящаяся легким туманом. Отряд ненадолго остановился, пока шади совещались, где лучше нам двинуться вниз. Я же пошел отлить, а заодно убедиться, что правильно чувствую направление. Каждую ночь мне раз за разом снилось, как я вхожу в большую пещеру и яркий теплый свет поглощает меня. Ощущения сна были так приятны, что я, поневоле мечтал скорее очутиться там, чтобы испытать их вживую.

Стоп! Что за мерзкое уханье я сейчас услышал? Резко дернув головой, я уперся взглядом в фигуру толстяка Тукве. Он сидел на большом камне, разложив свой необъятный живот на коленях. Несколько секунд назад его там не было, могу поклясться. Такую розовую тушу трудно не заметить. Но, похоже, что никто кроме меня его не видел.

— Чего надо? — бросил я ему. Ведь неспроста он приперся.

— Правильно боишься, человечек! — Тукве Май запомнил тебя и думает, что ты ему пригодишься. А знаешь, в чем все веселье?

— Ну, удиви меня, — неласково отозвался я.

— В том, что Праматерь тоже тебя помнит и ждет. Она сохранила отпечаток твоего джарха и алчет его, — толстяк облизнулся. — На тебя большой спрос, человечек.

— Если опять попробуешь тащить меня к ней, снова отрублю твою жирную клешню, — предупредил я его.

Он насупился и зашипел, но потом снова заухал.

— Тукве смеется потому, что занги-тары хорошо заплатят ему за следы человечка…

Так, так… о чем это он? Сейчас я, пожалуй, забеспокоился.

— Праматерь зовет тебя к себе, и все занги-тары будут счастливы угодить ей в этом, — продолжил толстяк. — Но все не понадобятся, конечно. Хватит и одного, я считаю. Фа’лх-инх дал мне за тебя щедрую плату, и сейчас он прибудет. Готовься, человечек…

Довольное уханье Тукве заглушил громкий треск, как будто рвалось гигантское полотно материи. Заодно свет дня стал как будто ярче и острее. Это заметили уже все. Да и трудно было не обратить внимание на расходящееся в разные стороны сверкающее пятно, висящее метрах в десяти над землей.

А потом из него полился жидкий огонь, закручиваясь в искрящийся багрово-желтый смерч.

Я отступал к своим, не сводя глаз с происходящего. Тукве Май с камня пропал, растворившись невесомым дымом, а сказанные им слова так и остались в памяти.

Глава 29

Паршивец! Он каким-то образом нашел меня и навел сюда занги-тара — охотника на занги из Необъятного. С одним из таких я повстречался в старой ратуше, и повторять знакомство совершенно не жаждал. Но кто ж меня спрашивает…

Смерч с воем разросся до широкого кокона и лопнул, выпуская на свет чудовищную бабочку с резко очерченными пурпурными крыльями, будто кто-то наспех накромсал их из листа бумаги — угловатые, сегментарные, злые.

Вместо тела было переплетение каких-то жил и жгутов красно-черного цвета, а головы не было вовсе. Тонкие и толстые нити многочисленных щупалец хаотично шевелились и сокращались, словно ощупывая пространство вокруг себя. Что-то невидимое коснулось моего лица, а рядом заорал Финик.

Запоздало сообразив, что происходит, я добавил себе щитов и атаковал, отсекая призрачные конечности твари, заполонившие все пространство вокруг. Это было как туман, но состоящий из едва видимых магических отростков.

Кайел и остальные, кто мог что-либо сделать, рубили воздух вокруг, освобождаясь от чужого воздействия. Но они-то еще не знали, что это такое.

— Занги-тар, — выдохнул я, рассеивая новую волну тумана. — Явился из Необъятного про мою душу… вернее джарх.

— Предсказуемо, — хмуро кивнул Кайел. — Хорошо, что мы успели подготовить ребро жада-ам.

Этот трофей из Ямы я отдал Хваргу сразу, как понял, что это такое. Мне он был почти бесполезен, а для Кайела и сектантов это был хороший источник силы. Не знаю, что сотворил с ней Кайел, но теперь кость поверженного Духа Зеркального ручья давала Хваргу и остальным возможность применять магию. Так я, по крайней мере, понял.

— Ставлю Кость! — выкрикнул Хварг. — Три минуты до активации.

Он выхватил из мешка артефакт и воткнул в землю, а затем принялся расчерчивать вокруг него линии и бороздить маленькие канавки.

Тамаш помогала ему, занявшись большим кругом, а остальные выступили вперед, составив небольшой клин.

Оба оставшихся шади, Эйх и Монг осторожно двинулись вперед, как бы обходя занги-тара с двух сторон.

Если в прошлый раз я лишь помогал Нэль, накачивая ее магией, то сейчас все по-другому. Придется изворачиваться самому.

Пользуясь тем, что монстр еще не полностью освоился в этом мире, я разбежался и в высоком прыжке взлетел к нему, намереваясь дотянуться и достать мечом до нижней части тела. Но когда был уже совсем рядом, понял, что он опускается, и я смогу зацепиться за шевелящиеся отростки, чтобы взобраться по ним наверх.

От тела твари исходил сильный жар, как будто его только что отлили из металла, но пробираясь все выше, я старался не обращать на него внимания. Монстр парил в воздухе, неспешно вращаясь и снижаясь, но осмысленных действий пока не совершал. Эйх и Монг, зайдя с двух сторон, принялись остервенело рубить крылья там, где могли дотянуться.

Достигнув верхней части тела, я вскарабкался туда и смог встать на ноги, удерживаясь за какую-то выступающую часть. Сверху были хорошо видны мои соратники и Кость в центре пентаграммы, все больше набирающая желтоватое свечение. Но рассматривать окрестности времени не было и, выхватив меч, я принялся рубить крыло.