Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

Иоанн полагался именно на скутагий для оплаты своих войн на континенте, в Шотландии и Уэльсе. Он требовал скутагий чаще и по более высокой ставке, чем его отец или брат. Генрих II истребовал семь скутагиев за тридцать пять лет, и только один из них был рассчитан по ставке большей чем двадцать шиллингов с рыцарского лена. Ричард, несмотря на большие расходы в Крестовом походе и затяжной войне с Филиппом, собрал только четыре скутагия за десять лет, и ни разу — по ставке, превышающей двадцать шиллингов. Иоанн, однако, потребовал одиннадцать или двенадцать скутагиев за пятнадцать лет, и все они, за исключением двух, были рассчитаны по более высокой ставке, чем двадцать шиллингов. Не исключено, что он потребовал бы больше, но конфискация доходов церкви во время интердикта на время дала ему достаточно средств. Частота и размеры скутагиев Иоанна вызвали протест баронов. Последний скутагий 1213–1214 годов, рассчитанный по ставке три марки, большинство из них отказалось платить.

Пособия — это выплаты, которые требовал король в случае форс-мажорных обстоятельств. Обычно эти обстоятельства ограничивались тремя случаями: посвящение в рыцари старшего сына короля, первый брак его старшей дочери, выкуп попавшего в плен короля. Однако Иоанн, судя по всему, злоупотреблял этим источником получения средств, казавшимся ему самым простым.

В статье сказано, что «ни щитовые деньги, ни пособие не должны взиматься в королевстве нашем иначе как по согласию общего совета королевства» за исключением трех упомянутых выше случаев, «…и для этого должно выдавать лишь умеренное пособие». Это действительно была инновация: если совет мог дать согласие на установление скутагия или пособия, он предположительно мог и отказать. Это была не простая попытка восстановить хорошие законы и обычаи прошлого. Это было желание навязать королевской власти ограничение, подобного которому она раньше не знала, и изменить фундаментальную природу феодального контракта. Ведь статья подразумевала, что совет, а вовсе не король должен судить, когда король может призывать баронов на рыцарскую службу или получить скутагий взамен этой службы.

В качестве подачки жителям Лондона, чья поддержка была очень важной для баронов, предусматривалось, что «подобным же образом надлежит поступать и относительно пособий с города Лондона». Это была слабая защита для города, поскольку совет, составленный из баронов, в общем, не имел оснований уменьшать требования короля к горожанам.

Статья 13 упоминает о более полных, хотя и смутных уступках Лондону, утверждая, что «город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи, как на суше, так и на воде. Кроме того, мы желаем и соизволяем, чтобы все другие города, и местечки, и порты имели все вольности и свободные обычаи». Эта статья подтверждает обычные права, которые люди уже имели, но не дает никаких новых.

Статья 14 объясняет метод, который следует использовать для того, чтобы собрать «общий совет королевства при обложении пособием в других случаях, кроме трех вышеназванных, или для обложения щитовыми деньгами». Каждый архиепископ, епископ, аббат, граф и старший барон должен вызываться личным письмом за подписью короля. «Кроме того, повелим позвать огулом, через шерифов и бейлифов наших, всех тех, которые держат от нас непосредственно». Встреча должна состояться в определенный день — то есть письмо должно быть отправлено не менее чем за сорок дней до срока — и в определенном месте. «В назначенный день будет приступлено к делу при участии и совете тех, которые окажутся налицо, хотя бы и не все приглашенные явились».

Это было не представительское собрание, а собрание всех главных держателей ленов короны. Его цель ограничивалась дачей согласия на установку скутагия или пособия в случае отличном от трех вышеназванных. Совет не мог устанавливать законы, влиять на администрацию, контролировать министров, регулировать работу казначейства. Он не имел никакой власти над налогами, за исключением специфических случаев, которые затрагивали только его членов. Его функции были главным образом консультативными.

Статья 15. Силы, противостоявшие Иоанну, состояли не только из баронов или главных владельцев ленов. У баронов во многих случаях были свои держатели, у которых были жалобы на своих сеньоров, идентичные тем, что были у их сеньоров к королю. Уже говорилось о поддержке жителей Лондона как основании для данных им уступок. Можно предположить, что более умеренные клирики, такие как Стефан Лэнгтон, помогали объединить разношерстную толпу, усмиряли самые экстравагантные требования и обеспечивали правосудие для небольших групп.

Поддержка своих держателей-арендаторов была жизненно важной для баронов. Поэтому они включили положения, несколько ограничивавшие свою власть, чтобы сохранить добрую волю и помощь держателей. В этой статье король обещает, что не позволит «впредь никому брать пособие со своих свободных людей, кроме как для выкупа его из плена, и для возведения в рыцари его первородного сына, и для выдачи замуж первым браком его первородной дочери; и для этого надлежит брать лишь умеренное пособие».

Так же как король, чтобы выбраться из финансовых трудностей, собирал пособие с держателей, так же и сеньор-вассал перекладывал это пособие на своих держателей, а также собирал дополнительное пособие на разные цели, обычно для выплаты долгов. Эти пособия могли собираться только по королевскому разрешению, поскольку его шерифы являлись исполнительной властью в графствах и без их помощи в сборе денег обойтись было невозможно. Следующее письмо является примером формы, в которой давалось такое разрешение. (Письмо одному из фаворитов Иоанна.)

«Король всем рыцарям и свободным держателям Питера, епископа Винчестера и пр. Да будет вам известно, что мы дали позволение нашему почтенному отцу во Христе, господину Питеру, епископу Винчестера, вашему сеньору, собрать разумное пособие с вас за большие расходы и труды, которые он принял на себя, сохраняя нашу честь и достоинство церкви. По этой причине мы повелеваем вам дать ему это пособие, и у нас появится причина быть вам благодарным. Чтобы вы могли сделать это свободнее и лучше, мы посылаем вам это письмо. Засвидетельствовано мною лично в Кларендоне в четырнадцатый день апреля [1206]».

Вероятно, Иоанн продавал подобные лицензии каждому нуждающемуся лорду, который выражал желание за них заплатить. Статья обещала положить конец подобной практике и ограничить пособия тремя общепринятыми.

Статья 16. Одним из наиболее удивительных аспектов хартии можно считать тот бесспорный факт, что статьи, касающиеся самых насущных проблем того времени, являются самыми туманными. Основным яблоком раздора между Иоанном и баронами на протяжении всего периода его правления являлась обязанность отбывать воинскую повинность за границей. Иоанн утверждал, что бароны обязаны ему служить там, куда он их позовет, и, вернувшись из Пуату в 1214 году, он попытался собрать скутагий с тех, кто за ним туда не последовал.

С другой стороны, бароны не могли согласиться на то, что включала в себя безусловная военная повинность. Одни утверждали, что не обязаны служить за пределами Англии, хотя все прецеденты указывали на обратное. Другие, более склонные к историческим и правовым трактовкам, объявляли, что обязаны следовать за королем только на территории, на которых правил Вильгельм Бастард, когда выдавал фьефы их предкам, а Пуату среди таковых не было. Третьи считали, что, поскольку Иоанн утратил Нормандию исключительно по собственной трусости и лености, они не обязаны помогать ему ее вернуть. И все единогласно не желали отправляться в Пуату, поскольку это далеко, стоимость экспедиции будет очень большой, а у короля почти нет шансов вернуть свои владения во Франции, будут с ним бароны или нет. Настало время урегулировать этот спор — теперь или никогда, — и можно было ожидать, что бароны одержат верх и вынудят короля наложить какие-то ограничения на их воинскую повинность. Вместо этого в статье лишь сказано, что «никто не должен быть принуждаем к несению большей службы за свой рыцарский лен или за другое свободное держание, чем та, какая следует с него». Такая формулировка не решала ничего, поскольку вопрос заключался в том, что именно следует с рыцарского лена, а об этом в статье не было ни слова.