Подружки невесты - Джейн Костелло

– Девочки! – слышу я собственный голос. – У меня есть тост!

Все замолкают и поворачиваются в мою сторону.

– Ну-с, Валентина, – торжественно объявляю я, – мы все знаем тебя уже седьмой год, и как в любых отношениях, в нашей дружбе были свои спады и подъемы. Одно не вызывает сомнения: ты – одна на миллион! И ты сумела найти такого же исключительного мужчину, который обожает тебя и никогда не позволит уйти. И это одна из самых... одна из самых удивительных вещей, которые случаются на свете!

Внезапно при мысли о Грейс, Патрике и Шарлотте у меня сжимается горло. Впрочем, в эту минуту я вспоминаю еще одного человека... Догадайтесь – кого...

Мои глаза наполняются слезами, так что приходится запрокинуть голову и глубокомысленно уставиться в потолок. Улыбающееся лицо Джека встает передо мной... Как же я ненавижу себя за то, что стала такой сентиментальной!

– Все в порядке, Айви? – спрашивает Джорджия, сжимая мою руку.

От этого простого жеста я едва не начинаю рыдать. Наконец с большим трудом мне удается привести себя в чувство.

– Да, да, все хорошо! Давайте же поднимем бокалы... За Валентину!

– За Валентину! – хором кричат остальные и громко аплодируют.

– Ой, смотрите, – говорит Джорджия, выглядывая в окно. – Грейс приехала!

– Слава Богу! – Валентина вздыхает с облегчением. – Надеюсь только, она не оставит машину посреди двора. Я не хочу видеть «ауди», особенно трехлетнюю, на своих свадебных фотографиях!

Через несколько секунд Грейс распахивает двери и влетает в гостиную, и мы все понимаем: свадебные снимки – последнее, что ее сейчас интересует...

Даже если бы Грейс пять минут назад закончила чистить хлев, она не выглядела бы менее подготовленной к роли подружки невесты. И дело не только в том, что Грейс одета в джинсы, абсолютно не накрашена, а волосы торчат в разные стороны. Самое главное – выражение ее лица. Кажется, еще секунда, и Грейс взорвется.

– Ты! – взбешенно заявляет она, указывая на Шарлотту. – Пойдем-ка, кое о чем потолкуем!

– Грейс! – визжит Валентина. – Сейчас не время для разговоров – нужно срочно завить тебе волосы!

– Извини, Валентина, у меня есть дела поважнее!

– Что, черт возьми, может быть важнее прически? Церемония начинается через сорок минут!

Грейс снова поворачивается к Шарлотте:

– Хочешь выйти, или будем беседовать прямо здесь?

Валентина, похоже, вот-вот лишится чувств.

– Слушай, Грейс, я знаю, что Айви порой совсем не подарок, – примиряющим тоном говорит она, – но нельзя ли на некоторое время отложить ваши разборки? Хотя бы до тех пор, пока команда «Хай лайф!» не уберется восвояси?

Бедная Валентина думает, что это со мной Грейс пытается выяснить отношения.

– Ну, Шарлотта, что ты выбираешь? – гневно спрашивает Грейс.

Лицо и даже грудь Шарлотты такие красные, что ее того и гляди придется поливать из брандспойта.

– Грейс... – заплетающимся языком говорит Шарлотта, но больше ничего не может выдавить.

– Ну, так что все-таки происходит? – командным тоном спрашивает Валентина.

Лицо Грейс сморщивается. Видно, что она с трудом сдерживает слезы.

– Как ты могла, Шарлотта? – восклицает Грейс. – Ведь мы столько лет дружили! Ты видела, как растут мои дети, была подружкой невесты на моей свадьбе!

Шарлотта низко опускает голову, губы ее дрожат.

– А еще всю жизнь прикидывалась божьей овечкой! Давай же, скажи всем, какая ты есть на самом деле!

Шарлотта по-прежнему молчит.

– Не хочешь? Тогда я скажу! – Грейс обводит нас глазами. – Так вот – Шарлотта пыталась увести у меня мужа!!!

– Что-о?! Когда ты успела напиться, Грейс? – В глазах Валентины ужас.

– Айви, спроси ее! – продолжает Грейс. – Спроси, как она пыталась соблазнить Патрика на свадьбе твоей мамы!

Я молча кусаю губы и отвожу взгляд. Значит, Патрик не сказал Грейс всей правды, думаю я с облегчением. Вдруг Грейс подозрительно щурит глаза.

– Так ты знала!

– Э... Грейс, понимаешь... – бормочу я, но она уже не слушает.

– Дьявол, Айви! Ты знала и молчала – не могу поверить!

– Я не знала! – заявляет Валентина. – Почему вообще я всегда все узнаю последней?

Внезапно Шарлотта, щеки которой все еще пылают, дерзко поднимает голову:

– Ты спрашиваешь, как я могла, Грейс? Хорошо, я скажу тебе! – В комнате наступает гробовое молчание. – Потому что я его люблю!

Валентина, кажется, на грани сердечного приступа.

– Я люблю его так, – продолжает Шарлотта, – что тебе и не снилось! Я за него даже жизнь готова отдать! Можешь ты положа руку на сердце сказать то же самое?

Грейс молча хлопает глазами.

– Так я и думала, – говорит Шарлотта.

Словно лишившись последних сил, Грейс падает на стул.

– И если хочешь знать – я чувствовала себя виноватой перед тобой и детьми! – прибавляет Шарлотта с оттенком благородства в голосе. – Не думай, что мне на все плевать!

Неожиданно Грейс вскакивает со стула и решительно идет к Шарлотте. В голове у меня мелькает сумасшедшая мысль, что Грейс хочет обнять ее, но, подойдя почти вплотную, Грейс наотмашь бьет Шарлотту по лицу.

– В жизни не думал, что английские свадьбы такие захватывающие! – ухмыляется Федерико, когда мы садимся в карету.

– Заткнись! – обрывает Валентина.

Джорджия кладет руку ей на плечо.

Экипаж так подбрасывает на ходу, словно мы едем на тракторе. Плюс ко всему лошади, словно сговорившись, пускают газы, так что карета начинает напоминать газовую камеру. Радует только то, что Валентина на удивление быстро успокоилась. Кажется, ее мало беспокоит тот факт, что мы у всей округи вызываем ассоциации со слоновником Честерского зоопарка.

Невеста даже не впала в истерику из-за того, что лишилась одной из подружек – Шарлотту пришлось отправить на «скорой помощи» в больницу. И даже примирилась с тем фактом, что платья еще трех участниц церемонии теперь декорированы каплями крови.

Мой наряд пострадал больше всех – прямо по центру подола большое красное пятно. Яростные попытки отчистить его только испортили дело. Впрочем, если правильно взять букет, почти ничего не заметно. Вдобавок Друзилла из «Хай лайф!» обещала, что они подкорректируют все снимки прежде, чем отдавать их в печать.

– Грейс! – умоляюще говорю я, подпрыгивая на сиденье. Участок дороги, который мы проезжаем, весь в ямах и колдобинах, словно мы путешествуем по бездорожью какой-нибудь затерянной в глуши страны третьего мира. – Пожалуйста, давай поговори!