До конца времен - Даниэла Стил

– Это оно? – спросил Джо, увидев сверток в ее руках. – То, что я должен отправить в Нью-Йорк?

Лили только кивнула в ответ. От волнения она слегка запыхалась, ее глаза ярко блестели, и Латтимер невольно ею залюбовался.

– Что ж, это будет нетрудно, – сказал он. – Я отправлю вашу посылку завтра же утром. Давайте адрес.

Лили протянула ему бумажный листок с адресом издательства, написанным ее аккуратным, почти каллиграфическим почерком, и Джо быстро пробежал его глазами.

– Так, понятно… А адрес отправителя? – спросил он, хотя и подозревал, каким будет ответ. Навряд ли, думал он, Лиллибет захочет воспользоваться своим домашним адресом, иначе бы она обратилась со своей просьбой не к нему, а к отцу. Очевидно, эта посылка была ее личным делом, о котором мистеру Петерсену вовсе не обязательно было знать. Наверное, какие-нибудь женские секреты, подумал Джо Латтимер. Они есть у всех женщин, и аманитки, по-видимому, не исключение.

– Нельзя ли воспользоваться адресом вашей сыроварни? – предложила Лили после недолгого размышления.

– Отчего же нет? Конечно, можно, – ответил Джо с видом радушного хозяина, и Лили торжественно вручила ему свой сверток. Вид у нее при этом был таким, словно под простым голубовато-серым полотном таился как минимум алмаз Хоупа[29].

– Должно быть, это что-то очень важное, не так ли, мисс? – Джо позволил себе слегка улыбнуться. Ему было совершенно ясно, что содержимое посылки действительно имеет огромное значение, во всяком случае – для нее. Лиллибет пришлось сделать над собой усилие, чтобы расстаться со свертком, и даже после того, как он перешел в руки Джо, она никак не могла оторвать от него взгляда.

– Не беспокойтесь, ваша посылка не пропадет, – пообещал он. – Я приму меры, обещаю. – Он действительно собирался отправить ее посылку первым классом и к тому же застраховать на разумную сумму. По собственному опыту Джо знал, что застрахованные посылки пропадают редко.

– Большое спасибо, мистер Латтимер. Огромное! – выдохнула Лиллибет и, попрощавшись, вышла из кабинета. Минут через пять она уже ехала домой, тщетно стараясь унять отчаянно бьющееся сердце. Лили чувствовала себя так, словно своими руками упаковала в картонную коробку собственного ребенка и отправила по почте неизвестно куда, неизвестно кому, даже не зная, увидит ли она его вновь и как его примут. Совершенно неожиданно отправка рукописи стала не только самым волнующим, но и самым пугающим своей неопределенностью событием в ее жизни, и тем не менее Лили ни секунды не сомневалась, что поступила правильно. Она знала, что должна была отправить рукопись в издательство, чтобы наконец узнать, стоит ли ее роман хотя бы той бумаги, на которой он написан. Да и мама, будь она жива, наверняка сказала бы ей, что другого способа выяснить это просто не существует. Больше того, Ревекка гордилась бы этим поступком дочери вне зависимости от того, как все закончится. Лили, впрочем, не особенно обольщалась насчет возможной публикации своей рукописи. Она понимала, что превращение двенадцати общих тетрадей в книгу – событие весьма маловероятное, но… не невозможное. А вдруг ей все-таки повезет?

В одном не приходилось сомневаться: как все будет – она узнает очень не скоро.

Роберт Белладжо негромко выругался, поняв, что лифт в офисном здании опять не работает. За последнюю неделю его отключали уже несколько раз. Оно и понятно – в Нью-Йорке стояла жара, а поскольку кондиционерами теперь обзавелись в каждом офисе и в каждой квартире, перегруженные электрические сети то и дело давали сбой. Но Роберту было от этого не легче. Издательство, основателем и владельцем которого он был, располагалось на пятом этаже старинного офисного здания в Трайбеке[30]– достаточно высоко, чтобы, поднимаясь к себе в кабинет, Роберт успел пять раз вспотеть. В другие дни подъем не стал бы для него большой проблемой, но нынешний июль побил все температурные рекорды. В довершение всего кондиционеры в офисе не работали уже неделю, а буквально вчера из-за скачков напряжения вышел из строя факс, так что, строго говоря, сегодня Роберт мог бы и вовсе не приезжать, но он решил не подавать плохого примера сотрудникам. Еще не случалось, чтобы он не приехал на работу, к тому же это, в конце концов, было его издательство.

Пыхтя и отдуваясь, Роберт вскарабкался на пятый этаж и толкнул дверь издательства, которое основал пять лет назад.

Тогда ему был тридцать один год.

Как и многое в жизни, собственный бизнес давался ему нелегко, особенно поначалу. Роберт приложил немало усилий, чтобы организовать работу и удержать издательство на плаву. В первые два года он опубликовал несколько книг, написанных безусловно талантливыми, хотя и весьма радикально настроенными молодыми авторами. Собственно говоря, это Роберту они казались талантливыми, да и критики с ним в целом соглашались, но читающая публика отреагировала довольно вяло: и без того мизерные тиражи так и остались нераспроданными. В последующие годы вышло из печати еще несколько книг – успешных ровно в той мере, какая была необходима, чтобы издательство не обанкротилось, а его владелец сохранил желание работать дальше в надежде когда-нибудь опубликовать настоящий бестселлер. Этот гипотетический бестселлер требовался Роберту как воздух, и его редакторы перелопачивали горы и горы макулатуры, силясь найти Ту Самую Книгу, которая не только принесет долгожданную прибыль, но и создаст издательству соответствующую репутацию.

Увы, пока им ничего не попадалось, так что Роберту даже стало казаться, что или его редакторам мешало слишком хорошее литературоведческое образование, или они обладали уж очень тонким вкусом, который не давал им отыскать наконец текст, способный потрафить вкусам массового читателя. В издательстве действительно работали выпускники Гарварда и Йеля, одна молодая женщина из Принстона и совсем юный вундеркинд, который недавно окончил школу, но подавал большие надежды и отличался редким умом. Сложилась неплохая команда молодых оригиналов и ниспровергателей традиций, которая так и сыпала блестящими идеями, однако на данном этапе Бобу требовался самый обыкновенный коммерческий успех. Ему нужен был бестселлер, способный выдержать не один многотысячный тираж и пополнить издательскую казну, а вовсе не гениальная литература, которая соберет блестящие рецензии и в конце концов выйдет в трех или пяти сотнях экземпляров, большинство из которых так и останется на складе, а оставшиеся бесплатно разойдутся на ежегодной встрече выпускников Йельского или Принстонского университета. Именно это Роберт раз за разом пытался втолковать своим передовым редакторам, опасаясь – и не без оснований, – что их (и его собственное) пристрастие к подлинно интеллектуальной прозе приведет издательство к закрытию. Честно говоря, они и так висели на волоске. Правда, последние два проекта принесли кое-какую прибыль, но явно недостаточную, чтобы Роберт мог чувствовать себя спокойно, и он продолжал настойчиво и упорно искать книгу, способную переменить положение к лучшему, в одночасье вызвав золотой дождь. В этом, однако, он был не одинок. Все издатели хотели примерно того же, поэтому за автора, которого еще предстояло найти, нужно было бороться, а Роберт смутно представлял – как. Обычно популярные авторы уходили туда, где больше платят, то есть в крупные издательские корпорации. Следовательно, ему нужно было отыскать молодого, безвестного автора-новичка, который удовлетворился бы той небольшой (скромной для отрасли, но не для самого Роберта) суммой, какую он мог позволить себе ему заплатить. Увы, конкуренция в издательском бизнесе была очень жесткой. Чуть не каждый день Роберт узнавал о том, что еще одно независимое издательство, стремившееся к высоким идеалам, исчерпало свой банковский счет и пошло ко дну. Такая же печальная судьба грозила и «Белладжо пресс».