Часовня "Кловер" - Девни Перри

тебя не касается. Теперь я рада буду поговорить с тобой, если у тебя есть другие темы, которые ты хотел бы обсудить. Но эта тема закрыта. Понял?

— Ты меня удивляешь, Эммелин, — ответил мой отец своим ледяным голосом. — Ты и твоя глупость. И то, что ты осмеливаешься говорить со мной таким образом. Я могу уничтожить тебя.

— Делай то, что должен, отец. Уничтожь мою репутацию среди своих друзей. Мне все равно. Я не вернусь в Нью-Йорк. Моя жизнь здесь, и ты ничего не можешь сделать с этим.

— Я тебя не понимаю, — отрезал он.

— Нет! Потому что никогда и не пытался! — крикнула я. — Я всегда хотела отношений с тобой. Всегда. Но жить на твоих условиях для меня больше не вариант, и я не хочу, чтобы ты продолжал угрожать и ругать меня только потому, что я живу жизнью, которая наконец-то делает меня счастливой. Прощай, отец. Счастливой Пасхи.

Я закончила разговор и бросила телефон на стойку.

Я сделала это. Наконец-то. Я поставила своего отца на место. Мне следовало сделать это много лет назад, вместо того чтобы постоянно убегать от него и избегать конфронтации.

Я быстро вышла на улицу. Мое сердце бешено колотилось, и я все еще дрожала, но в моих шагах была гордость.

Я спрыгнула со ступенек крыльца и направилась прямо к Нику. Он склонился над деревом, но выпрямился, когда услышал мои шаги. К тому времени, когда я была в нескольких ярдах от него, я уже бежала. Он встал и напрягся, раскрывая объятия, когда я навалилась на него всем телом. Мои ноги обвились вокруг его талии. А руки вокруг плеч.

— Что не так? — спросил он, крепко обнимая меня. При внешнем освещении шалфейно-зеленые сердцевины его ярких глаз казались очень яркими.

Широкая улыбка расплылась по моему лицу.

— Впервые в жизни я не сдержалась и просто отчитала своего отца. — Мои руки взлетели в воздух, и я запрокинула голову назад. — Да!

Потом мы оба начали смеяться.

Тридцать минут спустя у меня под ногтями была грязь. На коленях моих джинсов были пятна от травы. В моих волосах была веточка. И улыбка на моем лице казалась постоянной. Я нашла все спрятанные яйца, кроме одного.

— Я сдаюсь, — сказала я Нику.

— Прямо там, — сказал он, указывая подбородком на крыльцо. И действительно, на самом видном месте пряталось ярко-желтое яйцо.

— Спасибо.

— Все, что пожелает твое сердце, Эмми.

Мои щеки порозовели. Мне действительно нравилось, когда он так говорил.

Завершив охоту за пасхальными яйцами, мы с Ником вместе поработали на кухне, готовя наш праздничный ужин. Нагрузив тарелки, мы сели за обеденный стол и принялись за еду.

— Так чего же хотел твой отец? — спросил Ник.

Я была так воодушевлена своей личной победой, что он не спросил, пока мы были снаружи. Но теперь, когда он это сделал, это был мой шанс сказать ему правду. Правду о том, что я думала, что развод был бы благом для наших отношений.

Я набралась смелости поговорить с ним об этом на прошлой неделе, но отвлеклась, когда он сказал мне, что его отец давит на него с клубом. С тех пор я так и не нашла подходящего времени, чтобы поднять этот вопрос. Но теперь я пожалела, что не заставила себя сделать это раньше. Сегодняшний разговор наверняка испортил бы нашу Пасху.

Ну, что ж, поехали.

Я открыла рот, а затем закрыла его, когда наверху включилась его рация. За этим последовал пронзительный звуковой сигнал с его пейджера пожарной станции и звонок на его мобильном телефоне.

— Черт, — пробормотал он, бросаясь к своему пейджеру.

— Все в порядке?

— Кинотеатр горит.

Глава 20

— Возьми свое пальто, Эмми. Поторопись. — Ник пытался найти свои ключи, натягивая ботинки.

— Ты иди. Я поеду за тобой, — сказала я, хотя уже спешила к вешалке для одежды.

— Я не хочу беспокоиться о тебе здесь одной, не сейчас, когда у папы творится такое дерьмо. Мне нужно сосредоточиться на огне, а я не смогу, пока ты здесь.

Десятиминутная поездка в город заняла три. Пока Ник мчался по дороге, он принимал звонок за звонком, отдавая приказы мужчинам, которые опередили его и уже были в пожарной части.

Когда мы выехали на Мэйн-стрит, я увидела дым, выходящий из парадных дверей кинотеатра. Бронзовый грузовик Джесса был припаркован, перегораживая дорогу, с мигающими полицейскими огнями.

Ник резко свернул с главной улицы направо, лавируя по боковым улочкам, чтобы избежать блокады. Когда мы выехали обратно на шоссе, мимо пронеслись две патрульные машины шерифа, двигавшиеся в противоположном направлении.

Затормозив перед станцией, Ник выскочил и вбежал внутрь. Я заглушила грузовик, схватила свою сумочку и бросилась за ним.

Большинство пожарных-добровольцев уже прибыли, и те, кто был одет в защитное снаряжение, забирались в грузовик. Остальные стояли у шкафчиков, натягивая куртки, ботинки, перчатки и шляпы. Ник надел свое снаряжение за считанные секунды.

— Запри дверь! — крикнул он, пробегая по бетонному полу, запрыгивая в грузовик, и отъезжая от станции. В ту минуту, когда колеса пожарной машины коснулись подъездной дорожки, взвыла сирена, и она понеслась вниз по дороге.

Я посмотрел на свои часы.

Семь минут.

Казалось, что мы ужинали несколько часов назад, а не минут. Я просто надеялась, что это было достаточно быстро и мужчины смогут спасти кинотеатр.

Звук сирены исчез и сменился жуткой тишиной. Возбуждение вокруг меня исчезло, но в голове все еще царил сумбур.

Когда двери были заперты, я обхватила руками живот и направилась в дежурную часть. Опускаясь на один из потрепанных диванов, я позволила себе запаниковать.

Что, если Ник пострадает? Или еще хуже? Мысленный образ того, как он вбегает в горящее здание, поглотил мой разум.

У Ника была опасная работа, но в течение нескольких месяцев ничего не происходило. Я обманывала себя, полагая, что его работа — это тренинги для волонтеров, завтраки с блинчиками и демонстрации в начальной школе.

Теперь я столкнулась с уродливой реальностью. Он мог серьезно пострадать при пожаре. Пожарные погибали. Что, если он не вернется?

— Перестань психовать, — сказала я себе. Я должна была остановить негативные мысли. Я сходила с ума. И тишина в комнате только усугубляла это. Я гордилась Ником за то, что он боролся с пожарами. Это было героично и отважно. Но прямо сейчас, в этот момент, беспокойство было всепоглощающим. Мне нужно было отвлечься. Что-нибудь, чем можно было бы занять мой разум, пока я ждала. И у меня было как раз то, что нужно.