Печать смерти - Ирина Цыганок

«Все это звенья одной цепи, – внимая гостю, думал Ги-Васко. – Мрачные пророчества Его Благолепия, обмолвки анхорнского гостя. Империя и Благолепный – недаром они в тот раз сошлись так близко. Потом эта история трехсотлетней давности, а теперь вот захват Гвиреи… Понять бы, к чему все это ведет?»

– Анхорнцы действуют жестко, но на первых порах это неизбежно. К тому же как бы ни была прискорбна смерть тех, кто отверг истинного бога, следует помнить что милосердием Эрта они на один шаг приблизились к идеальному воплощению. Вы сами однажды высказали подобную мысль…

«А что, если война с эльфами?» – неожиданно пришло в голову правителю. Ги-Васко даже на какое-то время перестал слушать собеседника. До сих пор, несмотря на едва прикрытую враждебность, обе стороны соблюдали подписанный более трехсот лет назад мирный договор. Большинство из ныне живущих уже и забыли, как это – воевать с вечно юными. Однако просвещенный правитель просто обязан помнить такие вещи. В истории человечества имелось несколько побед над эльфийским войском, но таких, что сами победители предпочитали о них не вспоминать.

Ги-Васко свел к переносице подернутые сединой брови. Три века назад, когда проклятый новым божеством Морвейд наложил на себя руки, люди сильно обиделись на перворожденных, посчитав их виновниками случившегося. К тому же у бога, бывшего прежде простым смертным, сразу нашлась масса почитателей. Так что горячая дружба людей и эльфов сменилась сначала отчуждением, потом неприязнью, а после и вовсе переросла в ненависть. Возможно, под предлогом священной мести или защиты веры Империя решила присоединить к своим владениям гарьерские леса?

Предчувствие, что догадка окажется верной, холодной змейкой скользнуло к сердцу. Вот только как в эту картину вписывается Траск? И для кого колдун готовил свое смертельное проклятие? Жрец Благолепного недвусмысленно намекнул, что это делалось для него, Ги-Васко. Он тоже поначалу склонялся к этой мысли, даже предположил, что заказчиком мог быть сам первосвященник – уж слишком нарочитой выглядела его забота о безопасности накануне праздника Всех Богов. Вот и про смерть магистра Его Благолепие не забыл помянуть. Но даже сейчас он не видел для сторонников Возрожденного большой выгоды от своей смерти. Нужны серьезные причины, чтобы затеять такое дорогостоящее покушение. С другой стороны, не было ли предостережение отвлекающим маневром? Что, если мишенью для проклятия был сам жрец? (Герцог незаметно оглядел визави.) Он мог узнать о планах колдуна и нанести удар первым, а потом для отвода глаз завести речь о подозрительной гибели Траска. Но зачем? Зачем?

– …к кому следовало бы примкнуть…

– Я обдумаю ваши слова, – оборвав священнослужителя посреди фразы, произнес правитель. – А пока я буду думать, полагаю, вы не откажетесь пожить во дворце. Гостевые покои как раз свободны, на случай выезда – мой эскорт к вашим услугам. Хочу, чтобы вы были поблизости, знаете, если императрица вдруг решит нанести нам визит сама или пошлет своих генералов. Мне может срочно понадобиться… ваш мудрый совет. Ну вы понимаете?

– Да, понимаю. – Жрец погасил вспыхнувший во взгляде гнев. Явившись сюда, он уже стал герцогским заложником, следовало вести себя осторожно. – Напрасное беспокойство. Моя паства верна вам, правитель.

– Вот и замечательно. Значит, нам обоим нечего опасаться. Погостите у меня, пока на южной границе все не успокоится.

Его Благолепие покорно опустил голову, одновременно пряча от глаз собеседника тронувшую губы ухмылку. Стены герцогского замка не были серьезной преградой Для слуг Возрожденного. Он ни минуты не сомневался, что Рийс уже сегодня найдет способ связаться, а то и увидеться со своим патроном.

Когда жрец в сопровождении лакея-соглядатая отправился обживать новые апартаменты, Ги-Васко вновь позвал к себе начальника тайной канцелярии.

– Поднимайте людей, Ги-Нолло. Мне нужны списки всех прихожан Храма Возрожденного, особенно меня интересуют военные. Пусть каждого из них возьмут под Присмотр, ну и не забудьте об армейских поставщиках.

– Сделаем, Ваша Светлость.

– Да, и пусть твои агенты послушают, о чем толкуют в городе. Полагаю, весть о падении Гвиреи разнесется быстро. И последнее… Есть что-нибудь новое о гибели Траска и похищенной печати?

– Ничего. – Министр удрученно покрутил головой.

– Что ж, займитесь и этим тоже, и…

Ги-Нолло выжидающе склонился в сторону герцога.

– Это все. – Поколебавшись, герцог решил пока не делиться своими мыслями насчет войны с перворожденными. Уж очень надуманно все это выглядело. – Идите.

Глава тайной канцелярии поспешно откланялся.

* * *

Ночью я проснулся от того, что кто-то нежно поглаживал меня по лицу.

Поначалу я сумел разглядеть только темный женский силуэт, присевший на мою кровать. Ладонь снова прошлась по щеке, теперь я ощутил шероховатость чужой кожи, незнакомка наклонилась. Я резко отдернул в сторону голову, больно ударившись о стену затылком – ночная гостья оказалась Вагиной снохой. В груди неприятно екнуло.

– Не бойся, – раздался шепот, но теперь он звучал насмешливо, не было зловещего придыхания. – Я не такая уж безумная. И не такая старая!

Я тут же устыдился своего детского страха. Доринда между тем встала, тусклый лунный свет, льющийся в окно, осветил ее фигуру, закутанную в какое-то покрывало. Женщина двинула плечами, и ткань с тихим шорохом упала к ее ногам. У вдовы и впрямь было совсем молодое, налитое жизнью тело. Милосердная луна стерла с лица преждевременные морщины, превратила седину в серебро. Я вдруг осознал, что уже очень давно не был с женщиной. С того самого дня, как воришка наградил меня смертельным проклятием. Прежде мысли о печати неизменно производили на меня отрезвляющее действие. Но не в этот раз.

– Посмотри на меня, Бурый! – Требовательный шепот приобрел низкие мурлыкающие обертоны. – Я еще молода и хочу жить! – Молочно-белая кожа на стройных 6едрах, казалось, испускает собственное сияние. Доринда снова опустилась на край постели, рука потянулась к щеке. Я зажмурился, уже не от страха, а чтобы справиться с рвущимся наружу желанием. – И мне нужен мужчина, слышишь, Бурый? А тебе… нужна женщина.

Надеюсь, Вага никогда не узнает того, что произошло той ночью. И следующей тоже. Я не собирался так платить за его гостеприимство, в оправдание могу сказать лишь, что Дора оказалась потрясающей любовницей.

– Почему ты не выйдешь снова замуж? – спросил я, когда на следующую ночь она уютно устроилась на сгибе моей здоровой руки. – Твой свекор не из тех, кто станет чинить препятствия.

– Нет, конечно. Дело не в нем. – Доринда оторвала щеку от плеча, в темноте не было видно глаз. – Просто я всегда буду любить только одного человека – моего погибшего мужа. А что порой природа требует свое… Так не бежать же из-за того, что мужика приспичило, под венец? Свяжись я с кем-нибудь из наших – тут же по деревне слухи поползут. А ты у нас пришлый, никого тут не знаешь… Ты только не обижайся, Бурый, ладно?