Хранитель - Леонид Демиров

У нее нет своего ядра, — заметила Селеста. — Прямо как у той марионетки, которую мы встретили в самом начале, в часовой мастерской.

— Думаешь ее прислал этот, как его, Клавикус?

— Клавиус, — поправила меня она. — Я помню нефилима с таким именем, но не уверена, что именно ему достался артефакт после моей смерти.

Наконец, петли были прорезаны насквозь, люк открылся и в нашу тесную каморку забрался еще один автоматон в темном балахоне, со светящимися глазами и множеством проводов, которые тянулись куда-то наружу.

— Лауренар малин'эль, — произнес он.

Чего? Это имя такое?

— Силариш малин'эль, калинор, — отозвалась Селеста.

А, должно быть, это какое-то приветствие, которое могла знать только она.

— Значит, это и правда ты, — заключил гость, переходя на системный язык.

Змейка тут же принялась резать своим лазером наши кандалы.

— А я-то думал, что мы надежно скрывали Яблоко Раздора, — покачал головой гость. — Что нас выдало?

— Мальчишка, которого ты пожалел полтора века назад. Он вырос, стал писателем и сублимировал свою детскую травму в виде “фантастического рассказа” в местной газете, — ответила Селеста.

— Мелкий засранец, — покачал головой Клавиус. — Я едва успел перезапустить его кровяной насос, прежде, чем душа покинула тело. С детьми слишком много хлопот — очень уж пристально за ними следят. А взрослые — ну что взрослые? Вышел мужик за хлебом и не вернулся — с кем не бывает? Имеет право.

— Как ты про нас узнал? — спросила богиня.

— Да так, — пожал он плечами, — одна трусливая деревянная птичка принесла мне на хвосте весточку, что договориться с Зигфридом вы так и не смогли.

— Похоже, что это в принципе было невозможно, — заметила девушка.

— Наивный тщеславный сопляк, — хрипло рассмеялся Клавиус. — Он ведь не понимает, не хочет понимать, как все это работает. Всерьез считает, что оказался между молотом и наковальней, что другого выхода просто нет. Хотя на самом деле он просто не хочет расставаться с ролью великого героя и спасителя, которую играл столько лет. И даже готов поставить на кон все, что строил с таким трудом. Хотел бы я заглянуть ему в глаза когда этот мыльный пузырь наконец лопнет.

Он на несколько секунд умолк, мечтательно разглядывая мерцающие огоньки нашей батареи топливных элементов.

— Но это все лирика, — продолжил он, — брюзжание одинокого старика. Я готов тебя выслушать, богиня. Сказочными богатствами, как у Зигфрида, я похвастаться не могу, но и лачуга отшельника — это гораздо лучше, чем стальная скорлупа и кандалы, ведь правда?

— А разве не ты контролируешь станцию передачи сигнала на куклу-часовщика во внешнем мире? — удивилась Селеста.

— Контролирую Менестреля? Ха-ха-ха! — он от души рассмеялся. — Нет, конечно. Зигфрид давным-давно захватил Маяк и посадил меня в точно такую же “консерву”, как и вас двоих. Вот только я припрятал в рукаве небольшой козырь, хе-хе.

Змейка, которая как раз закончила освобождать наши конечности, действительно юркнула к нему в рукав.

Странно, Рейнар нам рассказывал несколько другую историю. Не хотел, чтобы мы слишком рано об этом узнали? Все может быть.

— И “сумасшедшие фанатики”, которые периодически взрывают бомбы на площадях Эльдорадо, — тоже его агенты, — продолжил гость. — Он сам сделал из меня чудовище, удобное и безопасное. Во всяком случае для себя самого. Ну да, а как иначе объяснять новичкам, по чьей вине они здесь очутились? Но мы отвлеклись. Каков твой план, богиня?

— Все достаточно просто, — принялась объяснять Селеста. — Нам нужно добраться до Небесного Стража и перехватить контроль. Затем мы подключим Яблоко Раздора к другому могущественному артефакту, который позволит беспрепятственно путешествовать в обе стороны. Все желающие получат свободу и новое тело, ну а бегемотами займемся мы с наследником Прометея.

— Так этот парень рядом с тобой… — начал Клавиус.

— Да, это его клон. Увязался со мной из любопытства. Оригинал ждет нас снаружи и у него достаточно средств, чтобы справиться с любыми неожиданностями.

— Значит, и страховка у тебя есть. Ну, или ты хочешь чтобы мы так думали. А что ты решила насчет меня и Зигфрида?

— Я не держу ни на кого зла, — ответила девушка. — Если захочешь снова служить мне — так тому и быть. Ну а разногласия свои решайте в частном порядке.

Автоматон задумался.

— Я хочу сердце Зигфрида на бронзовом блюде, — заявил он. — И не спрашивай, для чего, или что случится с ним потом. Эту часть спектакля я обдумывал слишком долго, чтобы пересказать ее за приемлемое время. Да, не смотри на меня так. Ты не знаешь, каково это — столетиями прозябать внутри стальной скорлупы, бок о бок с идиотами, отрицающими очевидные вещи, только для того, чтобы в один прекрасный момент они выбросили тебя, как бесполезную игрушку, и стали пугать твоим именем новичков.

Селеста глянула на меня. Я пожал плечами. Надо — значит надо. Я вам что, эталон гуманности? Мне этот Зигфрид тоже сразу не понравился. Сам себе подписал приговор, запечатав нас тут.

— Это не проблема, — кивнула Селеста.

— Ну что ж, тогда следуйте за мной. Ах, да, и не удивляйтесь моему внешнему виду. За триста лет мне пришлось через многое пройти. В том числе и безумие.

Мы выбрались из капсулы (прихватив с собою топливные элементы) и с удивлением обнаружили, что провода, опутывавшие Клавиуса, на самом деле тянулись ко второй половине его тела — сидевшему на "задних лапах" крупу механической лошади. Кентавр! Похоже, что он действительно однажды потерял разум и местная система переродила его уже в качестве монстра. Но потом, как легендарный Навуходоносор, он вернул себе здравый рассудок, правда, тело так и осталось наполовину звериным.

— Прошу меня простить, но услуги извоза я не предоставляю, — пошутил Клавиус, — так что будьте любезны — своим ходом.

Честно говоря, я даже и не думал такое предлагать. Скакать верхом на каком-то мужике, пусть даже механическом, это слишком уж странно. Ну, разве что Селеста могла бы подколоть старика, по старой памяти.

Аккуратно запаяв капсулу, мы двинулись вслед за своим проводником, стараясь не шуметь. Через скрытый в стене проход выбрались в какой-то коридор и через десять минут блужданий (здесь все довольно близко, по земным меркам) оказались в просторном помещении, напоминающем заброшенный склад.

— Эй, беглецы, а ну-ка