Комфлота Бахирев - Борис Царегородцев

Мои офицеры недоуменно на меня посмотрели.

– Вызвать лейтенанта Квасникова.

– Скажи-ка нам, лейтенант, – обратился я к Квасникову после того, как он прибыл на мостик, – германец молчит?

– Так точно, ваше превосходительство, прошел час, как его радиостанция замолчала.

– Понятно. Но не забывай, слушай все переговоры турок, может, что услышите, и после того, как прочитаете, мы поймем, где сейчас на самом деле «Гебен». Но вызвал я тебя вот почему. Сейчас вы там у себя в отделении составите радиограммы, предназначенные адмиралу Каськову и в штаб флота, и через сорок минут отправишь так, чтобы их мог прочитать противник. Все понятно?

– Так точно.

– Пошлешь адмиралу Каськову радиограмму такого содержания: «Приказываю с отрядом спешно двигаться к Босфору на соединение со второй оперативной группой». Радиограмму в штаб флота: «Направить оба гидрокрейсера с полными авиаотрядами в район, расположенный в тридцати милях восточнее Бургаса, на соединение с первой оперативной группой». Все, лейтенант, теперь можешь идти. Теперь что скажете, господа офицеры? Что предпримет Сушон после того, как перехватит и прочитает наши радиограммы?

– Я думаю, после прочтения первой депеши Сушон поймет, что мы стягиваем все силы к проливу и будем сторожить его там, – высказался каперанг Кузнецов.

– Вот именно, Иван Семенович, он так и подумает. Раз я вызываю еще и броненосцы, которые встанут у Босфора, то, по его разумению, я с двумя линкорами начну прочесывать все прибрежные дыры, где может затаиться «Гебен». А возможно, решит, что хватит и одного линкора на его поиски. И ему станет понятно: если он войдет в один из болгарских портов, то обратно мы его уже не выпустим.

– И поймет он это после прочтения второй радиограммы, из которой узнает, что мы вызвали еще и гидрокрейсеры с гидропланами, – прокомментировал мою задумку Вердеревский.

– Я предполагаю, что он решит так: пока броненосцы не подошли к проливу, надо попробовать прорваться в него во что бы то ни стало. Если соберется весь русский флот, то ему ни за что не прорваться в пролив. Спрятаться тоже негде, так как за короткое время корабль не скрыть маскировкой. Попытку интернироваться он тоже отвергнет, понимая, что рано или поздно Румыния может выступить на нашей стороне, и тогда корабль попадет в наши руки. Остается только затопить свой корабль. Но сделает он это только после попытки прорыва или сразу после того, как поймет, что другого выхода у него нет.

– И он пойдет на прорыв сейчас! – воскликнул лейтенант Никишин.

– Да. Вот поэтому-то мы и идем к Босфору.

– А как же отряд контр-адмирала Каськова и гидрокрейсеры? – задал вопрос Кузнецов.

– А что Каськов? К Босфору он поспеет не ранее завтрашнего утра. Будем надеяться, что адмирал Сушон предпримет свою попытку прорыва раньше этого времени. Тогда повернем Каськова обратно. Пройдется вдоль побережья, заглянет в Эрегли. Возможно, к тому времени турецкие пароходы не успеют оттуда уйти. Капитан второго ранга Тихменев докладывал нам о пяти транспортах и трех канонерских лодках, укрывшихся в порту, но возможно, что их там больше скрывается. Если что, он и там может поупражняться в стрельбе по транспортам и портовым сооружениям.

Подводная лодка «Морж» старшего лейтенанта Погорецкого находилась на позиции в десяти милях юго-восточнее Варны. После того как Китицын бросился в погоню за конвоем, Погорецкий оставался у Босфора до следующего утра, пока не пришла на замену «Тюленю» «Нерпа» старшего лейтенанта Маркова. Сдав позицию Маркову, Погорецкий направился в сторону Варны, где ему надлежало пробыть еще четыре дня, пока и его не сменит на позиции подводная лодка «Нарвал».

На мостике, кроме Погорецкого, находился инженер-механик мичман Ковалевский, сигнальный боцманмат Мальцев и штурман мичман Шварц. Время приближалось к пяти часам после полудня, когда на северо-востоке показались многочисленные дымы.

– Ваше благородие, дымы по правому борту! – воскликнул сигнальщик.

– Боевая тревога! Приготовиться к погружению, – скомандовал Погорецкий.

На ходовой рубке оставался только командир и Мальцев.

«И что это за корабли оттуда надвигаются? – проносились мысли в голове старлея. – Их довольно-таки много. Больше десятка будет. Если это наши – тогда кто? Новицкий у пролива находится. Командующий? Но он где-то восточнее преследует «Гебен». Возможно, это еще кто-то из наших идет из Севастополя, но мы о том предупреждения не получали».

– Право на борт, – отдал распоряжение Погорецкий.

Лодка покатилась вправо, беря курс на видимые у горизонта дымы. Через десять минут сближения выяснилось, что это корабли противника. Шесть транспортных судов под охраной крейсера и семи эсминцев, согласно их курсу, идут к Варне.

– Быстро вниз! – приказал командир своему матросу и сам следом бросился за ним к люку.

– Погружение! Приготовиться к атаке, – последовали приказы.

Лодка пошла на перехват кораблей противника, занимая позицию для атаки. Когда до атаки оставалось не так много времени, еще чуть-чуть подождать, и они сами подставят свои борта под торпеды «Моржу», крейсер и три эсминца вдруг изменили курс и, как показалось Погорецкому, пошли на него.

– Погружение на двадцать метров! Убрать перископ! Право на борт.

Погорецкий решил, что турки его обнаружили, завидя торчащий из воды перископ. Но было тихо, по предполагаемому месту никто не стрелял, да и шумы не приближались к лодке. Через несколько минут пришлось вновь всплывать под перископ и выяснять причину бездействия турок. Выяснилось, что транспорты как шли, так и идут тем же курсом, но под охраной четверки эсминцев. Крейсер и три турбинных эсминца, повернув на обратный курс, уходили на восток, а не на юг к проливу.

– Пронесло, значит, они нас не заметили. Куда это турки направились? Неужели решили поддержать «Гебен»? Смирнов, принять лево десять.

Погорецкий решил действовать, пока еще есть возможность перехватить суда противника.

– Каплинский, все, что есть, подать на электромоторы.

– Ваше благородие, больше двадцати минут нам не пройти, батареи быстро сядут.

– Нам этого вполне хватит, лишь бы успеть сблизиться с конвоем. Мичман, проложить курс в точку перехвата.

Шварц на минуту приник к перископу, потом вновь уступил место командиру. После произведенных расчетов курс был подкорректирован.

– Принять еще два градуса влево. Если противник не изменит курс, через десять минут выйдем в точку, откуда можно произвести атаку.

Командир вновь приник к перископу, разглядывая суда.

– А транспорты-то идут порожними, это видно по их осадке. Что будем делать? Атакуем или пропустим? Посмотри, лейтенант. – Погорецкий обратился к Швебсу.

Старший офицер также оценил конвой.