Вкус памяти. Кровь королей - Таня Свон

Словно вторя ее словам, послышался оглушительный залп выстрелов. До меня не сразу дошло, что этот звук исходит не из динамиков, а откуда-то с улиц.

– Раньше мои союзники нападали только на протестующих у ратуши, но твое исчезновение развязало им руки, – она раскинула ладони, будто на самом деле говорила не о солдатах, а о себе.

– Черт, – Одри вдруг осела на пол и схватилась за голову, – те военные машины… Они ехали не в лес!

Снова выстрелы. На этот раз мне показалось, что между оглушительными гвалтами я разобрала далекие вопли боли.

– Я остановлю кровопролития, когда ты вместе с Мергером вернешься ко мне, – пообещала Дакота, а мне захотелось разбить экран. Только толку?

Телевизор включился, несмотря на то, что Одри выдернула его из сети. Наверняка это какой-то магический прием союзников Дакоты. Она ведь сказала, что сделает так, чтобы я увидела это сообщение. Значит, все экраны города или даже Равена беспрестанно будут крутить этот ролик.

– Советую поторопиться, Сандра, если не собираешься войти в историю как кровавая сэйки. Не тяни, иначе к утру править будет некем. Ты ведь не хочешь быть королевой ничего?

Феликс выругался, Одри тяжело дышала, глядя поверх экрана. А я ждала. Дакота не остановится. Она ведь сказала, что причин несколько. Что еще она придумала? Неужели мало крови и смертей?!

Я ненавидела Дакоту за слабость перед прошлым, тенью которого она стала. Ненавидела Лорена Офудо за то, что превратил нас обеих в пешки. А еще я ненавидела себя за бездействие, каждая секунда которого обращалась в отнятые жизни невинных людей.

– Я знаю, что ты очень справедлива и высоко ценишь долг перед человечеством, – произнесла Дакота, а я вспомнила, как молила ее остановить бойню на площади. Вспомнила все истерики из-за своего предназначения сэйки, каждая из которых кончалась смирением.

Дакота знает, за какие ниточки дернуть, чтобы я сама прибежала к ней. Я уже готова это сделать, хотя она раскрыла далеко не все карты.

– На случай, если хочешь дополнительный приз, у меня для тебя кое-что есть, – произнесла Дакота, а камера повернулась чуть в сторону.

– Нокс! – вырвалось у меня, и тело окутала дрожь.

Я шагнула к экрану, будто за его стеклом прятался настоящий человек. Побитый до полусмерти, бледный Нокс не мог стоять на ногах, и двум солдатам приходилось держать его израненное тело, чтобы парень не рухнул на пол. Из порезов, которые ему наносили, пока Нокс прятался под маской Хагена, все еще сочилась кровь. Он едва дышал, а лицо покрылось липкой испариной.

За моей спиной ругался Феликс, плакала Одри. Я сама едва сдерживала слезы, видя, в каком состоянии находится Нокс.

– Он не доживет до утра, если не придешь за ним, Сандра, – снова голос Дакоты. Как же вампирше повезло, что она говорит со мной через экран! Даже не представляю, что бы сделала, будь она сейчас рядом!

Моя злость усилилась, когда я поняла, что Дакота не собирается останавливаться на ранах Нокса. Он умрет не из-за них.

К обессиленному парню подошел человек в маске. Он подхватил безвольную ладонь Нокса и вдруг впился в нее ногтями. Нокс застонал от боли, мой взгляд заметался от его изможденного лица к руке, где под кожей будто скапливался черный яд.

– Поразительно, какими разными могут быть способности одаренных вампиров, – защебетала Дакота.

Сжав ладони в кулаки, я смотрела, как уходит вампир в маске и как под кожей Нокса пульсирует, медленно растекаясь по венам, темная отрава. Она ползла вверх совсем медленно, почти незаметно, но легче от этого не становилось. Я понимала, что так Дакота запустила обратный отсчет.

– Приходи, если хочешь, чтобы мой помощник излечил Нокса. Иначе к утру яд достигнет сердца, и тогда…

Она не договорила. Встала перед камерой, закрывая собой измученного парня. Я жадно старалась увидеть его снова, но не получилось. Дакота притворно улыбнулась и протянула:

– Жду тебя, красотка. Не тяни. Я тоже не хочу крови.

После этого картинка со щелчком сменилась на прямую трансляцию беспокойных улиц. Несколько минут я как оглушенная стояла перед телевизором и ждала, что сообщение продолжится. Дакота ни слова не сказала о Хагене. Где он? Почему не предложила вызволить принца?

Но спустя какое-то время я снова услышала: «Срочное включение». Это повтор. И его будут крутить, чередуя с кадрами улиц, пока не приду к ратуше.

– Она ничего не сказала о Хагене, – я выплевывала слова, как стекло. – Это уловка?

– Нет. – Феликс качнул головой. – Это значит, что принца она не отпустит. Для нее это серьезный риск, сама ведь понимаешь.

Поджав губы, я уронила голову. Понимаю. Тем более Мергера больше нет. Ритуал скрепил меня и Хагена. Силу получу либо я, либо он, либо тот, кто меня убьет. Иного не дано.

– Мы не можем отсиживаться, – решила твердо я и крепче стиснула рукоять меча. – Нужно что-то делать! Найти Бастьяна, других верных людям Химер…

Я ожидала, что Одри и Феликс начнут меня отговаривать и настаивать, что сейчас важнее всего сохранить силу. Но, похоже, выступление Дакоты оказалось вполне показательным. К утру она не оставит камня на камне, а большинство людей погибнет. После такого никакая королева не вернет миру былое спокойствие.

Новые выстрелы сотрясли сгустившиеся сумерки. Внутри все сжалось от пронзительных криков, но решимость во мне только крепла.

– Я видела во дворе по пути сюда два байка. Думаю, хозяева не обидятся, если мы их угоним, – произнесла Одри, заряжая свой револьвер.

Сломя голову, вопреки здравому смыслу мы неслись туда, откуда гремели беспорядки. Каждый новый выстрел подгонял, каждый вскрик боли наполнял меня непоколебимой решимостью.

Я не могу просто бросить людей! Уверена, Хаген где-то в ратуше, и он все еще жив. Дакота не стала бы молчать о казни Колдрена. А я не стану опускать руки.

Надежда есть. И только она толкает вперед.

Солдаты Дакоты начали погром с окраин. Туда же в поисках транспорта направились и мы. Мчались против убегающей толпы, которая хлынула во дворы и потекла по тесным улицам.

– Черт, – выругался Феликс, когда за новым поворотом мы увидели десятки вражеских солдат. С металлическими высокими щитами в руках они окружили пойманных людей. Те подняли руки, скандируя:

– Мы безоружны! Мы безоружны!

Вдоль позвоночника словно проскребли ножом, когда солдаты, стуча оружием по щитам, начали наступать. Круг сужался, людей загнали в тупик, но даже тогда они продолжали кричать:

– Мы безоружны!

А когда отступать стало больше некуда, чудовища Дакоты напали.

Хруст костей, ломающихся под дубинками, всхлипы и стоны боли смешались в ужасную какофонию. Это не устранение беспорядков. Это та самая расправа, которую обещала Дакота.