Повесть о настоящем пацане - Кондратий Жмуриков

– Ты кто? – испуганно спросил Валентин.

– Я? Леля, – ответила девушка. – А ты?

– Я – хозяин машины.

– Взаимно, – сообщила девица и тоже исчезла.

– Слушай, а у твоего друга не было странной привычки молча смотреть в одну точку на протяжении нескольких часов?

– А что?

– Да ничего. В компании был такой человек, его потом пытались колесами расшевелить, а он вдруг начал вертеться на месте и икать, как заведенный. Потом упал и перестал дышать совсем. Мы хотели его в баре бросить – к тому времени уже закрывалось все…

– И? – приходя во все больший ужас спросил Валик.

– Ну, а потом ты начал кричать, что он с тобой и русские на войне своих не бросают. Как тут было его бросить?

– И где же он?

– В багажнике.

– Где?

– Хочешь посмотреть?

Валик энергично выскочил из машины, обежал ее, потратив на это не меньше пяти минут, и с недобрым предчувствием открыл багажник. Там лежал Лелик собственной персоной, обнявшись с каким-то незнакомцем. Оба были перепачканы кровью и по всей очевидности мертвы.

Валентин свалился без сознания, а Марина только и смогла произнести:

– Ну, дела! Опять трупы!

Нужно было что-то делать, притом срочно. Быстро светало и была опасность попасться на глаза представителям закона, что было чревато самыми невероятными и неблагоприятными последствиями. Решить самой, как действовать в подобной ситуации, было сейчас не в ее силах. Марина, как могла, привела в чувство Валентина и спросила его:

– Слушай, ты действительно ничего не помнишь?

Тот в ужасе покачал головой.

– А может ты их замочил, пока мы в машину грузились?

– А может это вы их замочили, пока я ничего не помнил?

– А может, это кто-то другой их замочил, пока мы не...

– Я думаю, что вопрос сейчас в другом, – неожиданно для своего положения трезво заявил Валентин. – Вопрос сейчас в том, куда нам их дальше девать.

– Закопаем, – соригинальничала Марина, вспоминая еще не изгладившиеся впечатления от недавних событий и свою подругу.

Валик потрясенно смотрел на нее, удивляясь, как такая идея могла прийти ей в голову. В эту самую минуту из багажника раздался истошный вопль.

Марина зажала уши и присела на корточки, причитая:

– Мама-мама-мама!

Валентин почувствовал, как у него растет желание пренебречь воспитанием и собственной цивильностью и наделать в штаны.

Вопль раздался еще раз, после чего из багажника, производя телодвижения, подобные конвульсиям новорожденной многоножки, из багажника вывалился Лелик, что произвело на зрителей не меньшее впечатление, чем явление терминатора.

Лелик, увидев живых и здоровых людей, орать перестал, но руками все еще размахивал, стараясь будто бы стрясти с себя миллионы налипших муравьев.

– Что за шуточки? – наконец опомнился он. – Это кто? – указал он на окровавленный труп, который только что мирно лежал в его объятьях.

– Я не знаю, – пожал плечами Валик. – Может быть, кто-то замочил. Может и ты. Не знаю, в общем.

– Зато я знаю, – загадочно сообщила Марина и осторожно заглянула в багажник.

* * *

Поведанная Мариной история о трупе в шкафу, который обнаружила светлой памяти Евгения и который потом потерялся, вызвала на слушателей впечатление совершенно противоположное тому, что ожидалось. Когда Марина закончила своей рассказ зловещими словами:

– … и вот этот труп нашелся! – парни переглянулись покатились со смеху. Они катались по полу, дрыгали ногами и гоготали так, что Марина всерьез испугалась за их психическое здоровье.

– Вы чего? – обиженно спросила она, ожидавшая вытаращенных от удивления глаз и испуганных физиономий.

Парни не могли ей ничего ответить, удушаемые смехом.

Так продолжалось минут пять, после чего оба не могли больше смеяться, а обессиленные лежали на снегу и смотрели на звезды.

– Дело в том, – наконец сжалился над совершенно растерянной Мариной Валик, что этим самым трупом в шкафу был вот этот чел, которого мы нашли в багажнике.

И друзья в свою очередь рассказали Марину эту веселую историю с альбомом марок, после которого пришлось прятать удолбанного друга в шкафу.

– Так вот ты что в антикварном магазине делал, – догадалась Марина. – А мы с его сестрой из-за тебя такого страху натерпелись. Бедная Жени, – вдруг хлюпнула носом Марина. – Она, наверное, до сих пор считает себя виноватой в том, что произошло.

Марина еще немного погоревала, а потом спросила:

– Так, если ты не труп, тогда этот кто?

– Наверное, такой же бедняга. Мы же плотно отвисли в клубе – разве нет? И у этого здоровья не хватило. – предположил Валик.

– Так давайте же его приводить в чувство! – засуетилась девушка. – Это же не дело – держать человека в багажнике! Помогите мне.

Друзья неуклюже стали помогать Марине вытащить тяжелое тело из багажника, но больше создавали суеты и спешки, нежели вносили хоть какой-то реальный вклад в происходящее, наконец, тело несчастного было извлечено из машине и бережно уложено на снегу.

К этому моменту все те, кто был еще более-менее в себе, высыпали из машины, заинтересованные длительной остановкой.

Получилось человек эдак одиннадцать.

– Что случилось? Что тут? Человеку плохо! – галдели они.

Все стали сочувственно предлагать свою помощь, говоря, что этот парень слишком хорош, чтобы бросать его не произвол судьбы. Одна девушка, всплакнув, даже вспомнила, как он был нежен с ней сегодня вечером – и ничего в этом смешного!

Срочным образом из всей толпы была выбрана пара добровольцев, который признали себя способными оказать первую доврачебную помощь, чем они немедленно и занялись.

Остальные с большим удовольствием стали зрителями эффектной пантомимы «спасением отлипающего руками таких же отлипающих», несчастного трясли, стукали кулаком в грудь, делали ему искусственное дыхание, массажировали конечности, делали непрямой массаж сердца. После продолжительных стараний, которые порядком утомили как исполнителей, так и зрителей, дин из реаниматоров заявил:

– Пациент скорее мертв, чем жив. Без уколов не обойдешься.

– У вас есть адреналин в ампулах? – спросил кто-то.

Адреналина не оказалось.

– Что же делать, что же делать? – суетились вокруг сердобольные барышни.

– А по-моему, – холодно заявила Марина, – парню нужно просто проспаться.

Она подошла, положила голову реанимируемого себе на колени и сказал: