Выжить. Вернуться. Отмстить - Александр Тамоников

— Даешь деньги после того, как провел со мной ночь. Как проститутке.

— Ты что, Галя? И как у тебя только язык повернулся сказать такое? Ты для меня стала таким же близким человеком, как мама и дочь. Я знаю, как тяжело тебе жить на зарплату медсестры. Мне же деньги не нужны. Я даю их тебе как муж, понимаешь? А ты что говоришь?

Галина прижалась к Макарову:

— Извини меня, Дим, но лучше забери деньги. Я и без них обойдусь, а тебе они могут пригодиться.

— Все! Никаких возражений. Не возьмешь деньги, я их в унитаз спущу!

— Какой же ты упрямый!

— Настойчивый!

— И любимый!

— Вот так лучше! Ладно, Галь, пойду я!

— Береги себя, Дима!

— Обязательно!

Он уже собрался выйти из квартиры, как Галя воскликнула:

— А усы и бороду?

— Черт! Совсем забыл! Вот что значит потерять голову от любви.

Капитан прошел в ванную, прилепил макияж.

В семь часов он уже был на стоянке, где оставил «девятку», а еще через двадцать минут въехал во двор дома, снимаемого Моллаевым.

Бандит ждал его во дворе.

Когда Дмитрий вышел из салона, подошел:

— Ну и как проститутки, капитан?

— Нормально. Не высший сорт, но пойдет.

— Вот и хорошо, что сбросил нижнее давление.

Макаров подозрительно посмотрел на ехидно усмехнувшегося чеченца:

— А чему ты радуешься, Вахид? И по-моему, приличные люди, встречаясь, в первую очередь здороваются?!

— Ассолом аллейкум, уважаемый капитан!

— Аллейкум, Вахид! Так чему ты радуешься?

— Я не радуюсь. Просто сказал, хорошо, что ты насытился ласками шлюх. Теперь тебе их долго не видеть.

— Мы уходим?

— Нет! Но Гурадзе выразил недовольство твоим легкомысленным поведением и запретил выходить из дома до приказа.

— Вот как? Только… «брат»… плевать я хотел на твои слова. Соедини-ка меня с Гурадзе. Я сам с ним поговорю.

Моллаев ухмыльнулся:

— Не могу! Время сеансов связи строго регламентировано. А точнее, я вправе связываться с Гурадзе только в экстренных случаях.

Макаров повысил голос:

— Ты меня плохо понял, чечен? Или забыл и то, с кем имеешь дело? Так я быстро заставлю тебя подчиниться. И память восстановлю, правда, это будет больно. Связь с Черепом мне, быстро!

Вахид вдруг неожиданно легко согласился:

— Ладно! Зачем ругаться? Зачем портить отношения? Мы же напарники. Только вызывай Гурадзе сам!

— Мне нужен его номер.

— Воспользуйся функцией повтора вызова. Чтобы потом Гурадзе не выставлял мне претензий. Система в комнате за диваном, кейс на код не поставлен. Звони, а я пока прогуляюсь по саду, посмотрю, что за обстановка вокруг, не привел ли ты за собой «хвост»!

— Иди, прогуляйся!

Моллаев ушел в сад, Макаров зашел в дом.

На диване разложил кейс, достал трубку, нажал клавишу повтора ранее набранного и сохраненного в памяти системы номера. Гурадзе ответил сразу:

— Слушаю!

— Доброе утро, Алхваз, это капитан!

— Здравствуй, Макаров! Весело провел ночь?

— Не очень. Но что хотел, то получил.

— Решил поделиться со мной впечатлениями о местных шлюхах? Или ты занимался чем-то иным?

— Я отдыхал с проституткой. Вернулся, Вахид мне сказал, будто ты запретил выход в город. Это так?

— Да! Я запрещаю вам покидать дом, пока не получите приказ на дальнейшие действия или не возникнет необходимость срочного отхода в запасную «берлогу».

— Алхваз! Мне казалось, ты меня знаешь, а оказывается, это не так!

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я не намерен круглосуточно любоваться вахидовской мордой. Нам необходимо знать, что происходит в городе, насколько интенсивно менты ведут поиски убийц. И потом, командир, мне нужна баба. Я должен забыть жену! Случка с мэром, а затем испуганная физиономия в бане не дают мне покоя. Я не могу спать. Ты знаешь, что лекарство в этом случае — завести другую женщину. К знакомым я сунуться не могу, к шлюхам — вполне. Это абсолютно безопасно.

— А где гарантия, капитан, что ты был с проституткой?

— Гарантия в здравом смысле. Встреча со знакомыми, при условии, что они узнают меня, будет означать одно — мою гибель. А также гибель оставшихся в Кандаре солдат и моих близких. Я могу рискнуть собой, но ими никогда.

Гурадзе сказал:

— Это хорошо, что ты правильно оцениваешь свое положение и возможные последствия неразумных поступков.

— Так какого черта ты накладываешь какие-то запреты? Зачем брал меня, разрешил работу в Новоильинске, если не верил мне? Короче, Алхваз, я готов выполнить твой приказ, каков бы он ни был и когда бы ни поступил. Но ночи, пока не отойду от Ирины, буду проводить с проститутками. Возможно, еще две или три. И ни твой запрет, ни Вахид не помешают мне.

Гурадзе повысил голос:

— А тебе не кажется, Дима, что ты много берешь на себя?

— Нет, не кажется. По-моему, когда я уходил из лагеря, мы обсуждали эту тему. И тогда ты не выставлял условий полного ограничения моих действий до и после проведения акции против Коршуна.

— Ладно! У тебя действительно нет другого выхода, как служить нам. И тем более нет резона сдаться федералам. Отходи от своей Ирины, но, трахая шлюх, помни, что… впрочем, не вижу смысла повторяться.

— Я знал, что мы договоримся!

— А знаешь, почему я иду тебе на уступки?

— Почему?

— Потому что хорошо помню, как в бою у Уруса, когда мы еще служили в ДШБ, ты огнем пулемета прикрыл меня. Если бы не этот пулеметный обстрел наступавших чеченов, то майор Гурадзе сейчас бы уже сгнил в могиле. Такое у нас не забывается.

— Я всего лишь выполнял свой долг.

— Конечно!

— Ну, раз ты отменяешь ранее отданный приказ, то сообщи, пожалуйста, об этом Моллаеву. Иначе конфликта не миновать. А он не нужен ни тебе, ни мне, и уже тем более ему.

— Не беспокойся. Кстати, вы телевизор с утра включали?

— Я только вернулся, включал ли Вахид, не знаю. А что, объявили о восстановлении советской власти во всех республиках вновь собранного в кучу Советского Союза?

Гурадзе рассмеялся:

— Нет, до этого дело еще не дошло. Но, думаю, новости вам посмотреть будет небезынтересно! Сейчас 7.55. Свежий выпуск пойдет в восемь. И по всем каналам. Посмотрите, не пожалеете! А Вахида насчет твоих ночных прогулок я предупрежу! У тебя есть ко мне вопросы?