Потомок Одина - Сири Петтерсен

Хирку всё больше и больше охватывало беспокойство. Она прятала тревогу, придумывая себе дела: поиграть в слова с Ветле, поухаживать за воронами, вымести песок из повозки. Ничто не помогало. Она не знала, что ей делать, когда они прибудут на место. Она не знала, что её ждёт.

Хирка постоянно возвращалась мыслями к Римеру. Он будет там. Он поможет. Возможно, Ример не из Ан-Эльдеринов? Он ведь любимчик Всевидящего? Должно же это сослужить какую-нибудь службу? По ночам она тихо молилась, чтобы Всевидящий оказался именно таким, каким его представлял Ример. Чтобы он оказался мудрым, милостивым и любящим. Тем, кто спас мир от слепых. Тем, кто защищает всех, кто не в состоянии защитить себя сам.

Бабьи сплетни, шептал отец из Шлокны.

В полудне пути от Маннфаллы они заехали в такое большое селение, что Хирка приняла его за цель их путешествия. Значит, это и есть Маннфалла? Большая, но не настолько, как она думала. Она даже ощущала небольшое облегчение до тех пор, пока Рамойя не внесла ясность: это всего лишь одно из селений, окружающих сам город.

– Маннфаллу ты увидишь, когда мы переедем холм, – сказала она и указала вперёд.

Повозка ползла вверх, дома скрылись за неровностями рельефа, и взгляду открылись чайные плантации – ровные ряды зелёных кустов. Между ними ходили несколько пожилых женщин с морщинистыми лбами и делали заметки в маленьких книжках. Они трогали кусты, нюхали их и шли дальше.

К вершине холма рельеф выровнялся, и внезапно в поле зрения появились огромные лагеря: палатки, повозки, лошади, костры. Некоторые семьи расположились прямо под открытым небом, безо всякого укрытия. Хирке показалось, что Рамойя очень удивилась.

– Их больше, чем когда-либо раньше.

– Они здесь живут? Кто они? – спросила Хирка и перелезла на место рядом с кучером, чтобы оказаться ближе к Рамойе. Та пожала плечами.

– Имлинги. Семьи с детьми, которые должны пройти Ритуал. В городе места всем не хватило, и не у всех есть деньги, чтобы там жить. Обычно съезжается много народа, но чтобы столько…

Хирка вспомнила разговоры подвыпивших мужчин на празднике в Равнхове. Слухи о слепых. Воины Маннфаллы в пути на север. Война и суеверия погнали имлингов к столице.

Рамойя поторопила лошадей. Повозка ехала мимо незнакомцев, которые торговали вдоль дороги украшениями с изображениями Всевидящего. Между ними ходили стражи, одетые в белое и коричневое. Они прогоняли имлингов с дороги и раздавали то, что Хирка приняла за еду, но, по словам Рамойи, оказалось мылом. Так Маннфаллу пытались защитить от болезней, когда город переполняли приезжие. Хирка помнила рассказы отца о той, кого считала своей матерью.

Майанде была девушкой из Ульвхейма, с которой я… некоторое время общался. Она делала мыло и продавала его подвыпившим мужчинам в тавернах. Они больше тратили на мыло, чем на пиво. Более заядлых пьяниц ещё надо поискать.

На мгновение Хирка забыла страх и протянула руку одному из стражей. Он дал ей кусок мыла, не останавливаясь и не глядя на неё. Мыло сплющенным яйцом лежало у неё в ладони. На нижней стороне бруска был выдавлен знак Совета. Трудно сказать, зачем это было сделано: то ли для того, чтобы показать, кто стоит за этим добрым делом, то ли для того, чтобы усилить очищающий эффект.

Повозка перевалила через холм, и они увидели раскинувшуюся впереди под ними Маннфаллу. Невообразимое зрелище, которое не оставило в душе Хирки никаких сомнений насчёт того, достигли ли они цели. Она встала и уцепилась за крышу повозки, чтобы не свалиться. Всё, что она слышала о Маннфалле, оказалось правдой. Город мог вместить полмира. Дома всех мыслимых цветов и очертаний наползали друг на друга. Кое-где они образовывали систему улиц, в других местах стояли хаотично, как напа́давшие с гор камни. Застройка подковой охватывала Ору, которую украшали корабли и маленькие лодки, без конца снующие между берегами реки. Серый шпиль возвышался над городом.

– С ума сойти можно… – сказала Хирка, опускаясь обратно на сиденье.

– С ума сойти! – передразнил её Ветле.

– А что это там? В реке? – Хирка указывала на кучку домов, которые, казалось, плывут по реке. Их опоясывал лабиринт пристаней. Больше всего это напоминало плавучее воронье гнездо.

– Это рыбацкий лагерь. Где-то через месяц по реке начнёт подниматься краснопёрка, и у рыбаков начнётся горячая пора, – Рамойя кивнула в сторону рыбацкого лагеря. – Они спят и едят прямо там, когда у них есть время.

– Разве они не живут в городе?

– Да, но они не хотят пропустить косяк, поэтому боятся сойти на берег, проворонив улов и хорошие деньги.

Дорога в город шла под уклон, палаточные лагеря скрылись из виду за спиной у путников. Они объехали небольшой пригорок, и их глазам предстал весь город целиком. Он оказался в два раза больше, чем можно было подумать вначале. И Хирка, наконец, увидела Стену.

Она широко раскрыла глаза. Хирка слышала рассказы, знала, что Стена должна быть высокой, но когда она думала о чём-то высоком, то представляла себе расселину Аллдьюпы, а не Пик Волка. Легендарная белая преграда делила Маннфаллу на две части. Она была похожа на светящийся мост и перегораживала перевал, ведущий в Блиндбол. Перед ней раскинулся город во всём своём хаотичном многоцветье. За стеной находился Эйсвальдр, чертог Всевидящего, город в городе, почти такой же большой, как и поселение снаружи. Позади всё было белым, за исключением пары красных крыш и куполов. Самый большой из них был отполирован и блестел на солнце.

– Эйсвальдр, – произнесла Рамойя.

– Всё это? – спросила Хирка, скрывая страх. Повозка невозмутимо катилась вперёд.

– Всё это. Эйсвальдр – это город в городе. Тысячу лет назад стена всего лишь защищала его от Блиндбола. Потом появился чертог Всевидящего. Потом зал Ритуала, зал Совета. Эйсвальдр продолжал расширяться. Сегодня у всех семей Совета есть свои дворцы за стеной, – Рамойя криво улыбнулась. – Каждый раз, когда я приезжаю сюда, эти дворцы становятся чуточку больше, сады ещё красивее, а убранство богаче. Они уже давным-давно перестали быть домами.

– Что ты имеешь в виду? Там никто не живёт?

– О нет. Многие семьи Совета живут почти полным составом в одном дворце. Но их дома строятся прежде всего для того, чтобы произвести впечатление на другие семьи.

Хирка пожала плечами:

– Ну тогда здесь всё так же, как и в других местах.

Рамойя улыбнулась и посмотрела на неё.

– Это правда. Просто здесь больше ресурсов.

Они подъехали к западным городским воротам, которые с трудом можно было разглядеть из-за многочисленных лавок. Имлинги кричали, размахивали руками и спорили. Они держали в руках кастрюли, одежду и украшения из железа, латуни, серебра и золота. Из клеток доносилось кудахтанье, из стойл слышался визг. Утки, гуси, куры, овцы. Чёрные свиньи и козы с украшениями на рогах.

По верху городской стены взад-вперёд ходили стражи, и Хирка уставилась себе под ноги, чтобы скрыть лицо, но здесь никого не останавливали. У охраны и без того хватало работы – они убирали с дороги торговцев и скот.