Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - Татьяна Рябинина

Макс, который собрался было повторить поход за спиртным и уже надевал куртку, упал в кресло с видом оскорбленной добродетели.

Вадим пошел вниз, а капитан не заставил себя ждать. Он поздоровался, присел на стул и стал ждать кворума. Попов подошел к окну и принялся разглядывать пейзаж.

- Пани Садовска, пани Одинцовова, - поприветствовал капитан входящих Оксану и Лиду.

- Не Одинцовова, а Одинцова! - надменно вздернула подбородок Лида.

- Остыньте, девушка! - осадил ее Попов. - У них так принято. Раз муж Одинцов, так вы будете - Одинцовова. Никакое иностранное происхождение в расчет не принимается.

- Тогда почему она не Садовскиева?

- Польские фамилии и им подобные - исключение.

- Вечно у нас Ксюша - исключение, - зло бросила Лида. Так же зло зыркнув в Мишину сторону, она села на кушетку.

Капитан попытался было говорить по-русски, но буквально через пару фраз понял, что дело безнадежное, и перешел на чешский. Попов, вздохнув тяжело, принялся переводить:

- Пан капитан хочет знать, действительно ли отношения между вами и убитым были дружескими? Не было ли в прошлом каких-то ссор, конфликтов?

- Не было, - за всех ответил Вадим.

- А между тем, Вадим Аркадьевич, из Петербурга прислали кое-какие материалы, которые ваше заявление опровергают.

- Не морочьте нам голову, Олег Георгиевич, - возмутился Вадим. - Вы хотите сказать, что этот провинциальный полицай за сутки откопал что-то за тридевять земель? Да наша доблестная милиция даже для своего родного дела за сутки мало что нароет, а уж неизвестно для кого - не смешите!

- Вы недооцениваете личные связи, - изобразил саркастическую усмешку Попов. - У пана капитана брат в Праге, крупный полицейский чин. А у этого самого чина - обширные дружеские связи в России, в том числе и в Петербурге. Позавчера вечером капитан через брата связался с Питером. Сегодня утром пришел факс. Краткие досье на каждого из вас. Сутки - это ведь не так мало, как вам кажется. Было бы желание. Так вот, в частности, Вадим Аркадьевич, есть сведения, что у вас с Савченко был серьезный конфликт. Полагаю, что не только у вас, потому что опять же есть сведения, что вы все не общались с убитым достаточно длительное время.

- Это был не конфликт, - отчеканил Вадим. - Просто небольшое разногласие. А не общались... Вы что, со всеми своими друзьями каждый день видитесь? Все люди занятые, никак не получалось собраться.

- Прекрасно. - Попов переговорил с капитаном и снова повернулся к ним: - Пан капитан хочет допросить вас по отдельности. Подождите, пожалуйста, в коридоре. И учтите, господа, вам делают большое одолжение. По-хорошему, вас надо было бы отвезти в участок и допрашивать там.

В комнате с капитаном и Поповым остался Макс, остальные вышли.

- Молчите! - прошипела Лида, обращаясь ко всем сразу. - Это все блеф. Им надо нас запугать, перессорить. И чтоб мы начали стучать друг на друга.

- Лидуня, - устало вздохнула Оксана, - да нас и ссорить не надо. Мы и так уже перегрызлись все. А все, что мы можем друг на друга настучать, делу все равно не поможет. Если, конечно, сочинять не будем того, чего не было. Кстати, где все-таки дневник?

Ответом было молчание. Миша плечами пожал, остальные и вовсе сделали вид, что не слышали вопроса.

Капитан с помощью Попова пытал их до самого обеда. Выходя из комнаты, каждый прятал глаза и на вопросы типа «Ну как там было?» старательно отмалчивался: «Да так, нормально. Ничего особенного».

Вадим зашел в комнату последним. Капитан выглядел довольным, Попов - напротив, злым и усталым. Рядом с тем и другим лежало по стопке исписанных листов.

- Садитесь, Вадим Аркадьевич, - Попов кивнул на кресло. Сам он сидел на кушетке, положив на колени черную кожаную папку. Капитан примостился на кровати у тумбочки. - Ваши друзья рассказали много интересного. Непонятно одно. Почему молчали раньше? Допустим, я понимаю ваше молчание при общем... общей беседе. Каждому хотелось выглядеть перед другими белым и пушистым. Но еще там, в доме покойного? Почему никто из вас не говорил правду?

Вадим понял: кто-то раскололся. Как сухое полешко. Кто-то один? Или все? И что именно было сказано? Спрашивать бесполезно - как же, тайна следствия! Как бы там ни было, он не собирался следовать их примеру. Он будет говорить только то, что уж никак не сможет повредить Оксане.

- Простите, Олег Георгиевич, - начал он, пытаясь потянуть время и выбрать правильную линию - как не раз делал в суде, когда прокурор или адвокат противной стороны делали неожиданный выпад. - Я уже спрашивал вас об этом, спрошу еще раз. Какое отношение вы имеете к следствию? Вы - просто переводчик и оформитель документов. Или я ошибаюсь?

- Вы ошибаетесь, - Попов бросил короткий взгляд на капитана, который напряженно прислушивался к их диалогу, пытаясь уловить суть сказанного. - Нет, вы правы, я действительно не имею отношения к следствию. Но так уж вышло, что я - уши и язык пана капитана, поэтому мне приходится вникать во все. Je to tak?[27]- он повернулся к капитану и перевел ему, в чем дело. Тот кивнул.

Вадим лихорадочно соображал. Что он может сказать, чтобы, с одной стороны, не бросить лишний раз тень на Оксану, а с другой, чтобы не создалось впечатления, что он недоговаривает: любить так любить, стрелять так стрелять? Говорить ли про шантаж? А про Генкин дневник?

А может, его просто на пушку берут? Может, никто ничего не говорил, а? Может, он их последняя надежда - вот и ловят? Ничего себе функельшпиль[28].

Попов словно прочитал его мысли:

- Вадим Аркадьевич, вы, на мой взгляд, наиболее здравомыслящий человек из всей компании, тем более юрист. И сейчас наверняка думаете, не ловушка ли это. Я не буду взывать к вашей совести и гражданскому долгу - нечего демагогию разводить. Видите это? - он помахал в воздухе густо исписанными листами бумаги. - Это показания ваших друзей. Про шантаж. И про дневник, в котором написано, что у Савченко была саркома.

Услышав слова «Савченко» и «саркома», капитан сказал какую-то короткую фразу.

- Результат экспертизы будет готов завтра, - перевел Попов. - Ну так что, будем рассказывать?

Капитан задавал вопросы, Попов переводил, Вадим отвечал - осторожно, будто шел по минному полю. Как и в первый раз, большинство вопросов было об Оксане.

- Нам сказали, что у вашей жены был конфликт не только с Савченко, но и с Бельской. Будто бы Бельская говорила, что слышала о ее разговоре с Савченко.

- Я при этом не присутствовал. Можно узнать, кто именно это сказал?

- Глупый вопрос. И странно слышать его от вас. Разумеется, нет. А вы знаете, что ваша жена приходила в комнату к Савченко после того, как погас свет?