Третье яблоко Ньютона - Ольга Славина

— Это все схемы, Иванов, теории… Из твоей нанайской песни только одно следует: если англичане понимают, куда Дарси намылился, то могут его и хлопнуть. Объективно у Дарси больше шансов, чем у них самих, привлечь Серикова на свою сторону. Как думаешь? Ведь если Дарси на основании новых показаний Серикова пойдет следствие по судам мочить, тут уж все газеты во всем разберутся, обыватели тоже. Тогда Штаты точно спалятся, а англичанам опять придется объяснять, почему в Лондоне полно американской агентуры.

— Я думаю точно так же, как вы, Игорь Иванович. Но больно много тут фигурантов под ногами мешается, может что-то на простой оплошности не склеиться, на неудаче Дарси или ну…

— Сань, тебя мама таким дураком родила или ты меня решил из терпения вывести? На тормозах, на тормозах… На каких, бля… тормозах! — Брюсов стукнул кулаком по столу так, что стаканы задрожали. — Ты прикинь, для чего англичанам Сериков больше всего нужен? Уголовка, это так, семечки. Кто мне про немца рассказывал? Кого БНД о помощи просила? Меня? Если Сериков в английскую тюрьму сядет, его раскрутят так, бля… Он, чтобы выйти, им расскажет такого! Что Варвара твоя вместе с ее немцем на пару по ночам тоннель из Лондона в Бомбей рыли и на три разведки каждый работали. Ты, бля, об этом думай. Вот ради такой раскрутки они действительно Дарси могут хлопнуть, если тот будет под ногами путаться. Так что команда моя простая. Показания Серикова полиции, неважно какой, — этот вариант исключается. Это новый виток уже нешуточного для нас скандала… Задача — этот вариант за-бло-ки-ро-вать. Это приказ. Если Дарси убьют, конечно, будет не здорово, но это задачу не меняет. Понял? Никаких показаний Серикова полициям и спецслужбам. А дальше действуй по обстановке. Не мальчик…

— Игорь Иванович, а где предел моих полномочий?

— На бороде… Заблокируй тему, без поправок на случайности. «Без шума и пыли». Чтобы все проверили и перепроверили, вплоть до контрольного… Это так, для образности… Законопатить тему намертво. Посмотри сериковских дружков из Няндомы или Сибири, может, кого-то из них для дыма стоит задействовать. Да что я тебе все по полочкам раскладывать должен, а ты будешь только в куклы играть? Решай тему сам, вон уже виски седые, а все за спину старика Брюсова спрятаться норовишь.

— Варя, я уже сосчитать не могу, сколько раз я говорил тебе: «Тhis case cannot become more unusual».[55]Оказывается, может. Я и представить себе не мог…

— Что? Что не мог? Что случилось?

— Не паникуй. Для тебя ничего плохого. Просто теперь в кейсе появился еще и труп. Серикова нашли позавчера мертвым в кабинете его дома.

— Какой ужас!

— It’s getting quite ugly, I would say.[56]Не хочу обсуждать по телефону. Все, что потенциально может для нас вытекать из смерти Серикова, я обдумал. Но это для разговора при встрече. Кстати, у меня к тебе в этой связи возникают вопросы. Но это все при встрече. В целом же движемся по намеченному плану, готовим ходатайство для суда. Я вчерне его подготовил, теперь надо вместе садиться, уточнять конкретику. Хочу приехать в середине следующей недели.

— Ты хочешь опять встречаться в Москве?

— Не понял?

— Может, в Питере?

— Это чересчур, Варя, нам работать надо.

— А какая разница, где работать, — в «Кемпински» тут или в «Кемпински» там? И лететь тебе все равно куда, в Москву или в Питер. В Питер даже на полчаса быстрее. А в Москве ты уже все посмотрел. Только в Питере «Кемпински» плохой. Но я сама подумаю, как все организовать.

— Варя, ты уверена, что надо так усложнять? У тебя работы невпроворот.

— Мне это нетрудно, Мэтт. Смотри на вещи проще. Зачем ехать в известный город, если можно в новый. Разве нет?

— Уговорила.

Был конец мая, для Питера самое волшебное время. Варя подумала, что они едут работать, и соблазна попытаться охватить необъятное надо избежать. Вполне достаточно Эрмитажа и пары прогулок по городу. И мужчин не надо баловать, поэтому она поручила Ирине обзвонить отели с умеренными ценами. Например, «Невский палас». Деньги у нее оставались считаные. Но в «Паласе» цены оказались не ниже, чем в «Астории», а в «Астории», кроме люксов, ничего уже не было… В «Кемпински» не дешевле, но там и комнаты крохотулечные, с бумагами просто не уместиться… А цены все равно какие-то космические. Вопреки задуманной экономии, дело кончилось двумя номерами в «Гранд Отель Европа»: Варе — номер поменьше, Мэтью — просторный, там они должны работать. Раз так карта легла, значит, так и правильно. Варю утешало, кроме того, неизвестно откуда взявшееся убеждение, что в Питере думается лучше.

Почему-то Варя пребывала в приподнятом настроении. Дико, конечно, дико, что Сериков мертв. Но она-то тут при чем? Может, самоубийство? Кто мог его убить? Конечно, самоубийство, он вообще псих. Если нет, то это, понятное дело, российские разборки. Скорей бы Мэтью все рассказал… Однако все это не значит, что она не должна думать о себе, любимой. Поэтому она едет на поезде. Полка широкая, постельное белье чистое, можно выспаться и встать утром в хорошем настроении… Не то что самолет — от него кожа лица сохнет. Словом, Варя предвкушала праздник. Слегка тревожила одна неприятная неувязочка: совсем стало плохо с деньгами. Доходы от ее статеек, переводов, дизайнерских проектов были не сопоставимы со счетами от Мэтью. Но это как-то должно было образоваться, не может же быть по-другому! Почему по-другому быть не может, Варя себе не объясняла. Просто не может. Что-то как-то образуется. Не зря же Бродский сказал: «…как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево».

Поезд мерно стучал колесами по рельсам. Широкую, удобную полку в отдельном купе покачивало, как колыбельку, Варя, свернувшись калачиком, спала. Проснулась, почистила зубы, напилась чаю, собрала вещички, причесалась, повязала голову шелковым платком, надела темные очки и вышла на платформу Московского вокзала. Взяла такси, приехала в отель. Мэтью прилетал только в полчетвертого. Было время поплавать в бассейне, сделать укладку, а главное, позаботиться о билетах. В Мариинке в тот вечер давали «Паяцев», на следующий же — «Лебединое озеро». Выбор ясен, какие могут быть вопросы. Варя поручила консьержу отеля добыть билеты, а сама пошла в бассейн думать о новом повороте ее дела. Смерть Серикова рисовала ей какие-то ужасные, касающиеся ее лично картины, от этого росло ощущение опасности, оно было тревожным, но каким-то далеким, размытым. Ярким же было неизвестно откуда идущее предвкушение счастья. «Господи, что-то я не к добру развеселилась», — пыталась она усмирить свое мятежное буйство чувств.

— What a city, what a hotel, you are spoiling me,[57]— Мэтью бросил свой вечный рюкзак на диван рядом с ней. — Привет. Пока ехал, уже пришел в полный восторг от города.