Страсть к удовольствию - Нина Роуэн

– Эндрю! – Клара подбежала к сыну и, рухнув на колени, обняла его, испытывая огромное облегчение. – С тобой все в порядке?

Мальчик кивнул; его худенькое тельце сотрясалось от страха и напряжения. Себастиан – хотя и с некоторым опозданием – ринулся в погоню. Свернув в тот же переулок, он сразу увидел маячившую впереди фигуру Фэрфакса. Спустя минуту Себастиан настиг его и левой рукой крепко ухватил барона за локоть. Фэрфакс отчаянно сопротивлялся, но силы были явно не равны. На драку двух джентльменов уже обращали внимание, и вскоре два констебля с дубинками наготове направились к ним.

Продолжая обнимать Эндрю, Клара прижалась к нему щекой.

– Мне очень жаль… – прошептала она. – Жаль, что все так вышло. – Когда-нибудь она расспросит Эндрю, что же произошло между Фэрфаксом и Ричардом, но это могло подождать. Сейчас же ей хотелось лишь одного – вновь и вновь обнимать своего сына, судьба которого теперь полностью зависела от нее и Себастиана.

Крепко прижавшись друг к другу, они ждали еще несколько минут; наконец к ним подошел Себастиан.

– Ты поступил правильно, Эндрю, – сказал он. – Никто не накажет тебя за то, что ты сказал правду. Ты ведь этого боялся?

Эндрю кивнул. Себастиан взял его на руки, потом подал руку жене, помог ей подняться и привлек к себе, крепко обнимая и ее, и мальчика. По телу Клары пробежала дрожь, когда она обняла мужа и сына. Она знала: рядом с Себастианом они с Эндрю всегда будут в безопасности.

Увидев спешившего к ним Раштона, она выскользнула из объятий мужа.

– Фэрфакс в полицейском участке, – сказал граф, подходя к ним; глубокая складка залегла меж его бровей, а губы побелели от едва сдерживаемого гнева. – Будьте уверены, миссис Холл, я обо всем позабочусь и сделаю все, что в моих силах, чтобы справедливость восторжествовала.

– Благодарю вас, милорд.

Клара не сомневалась в том, что граф выполнит свое обещание. Раштон был решительно настроен пресечь любой скандал, который мог бы потревожить его семью, но даже ради этого не смог бы оставить убийство безнаказанным.

Ее сердце болезненно сжалось. Убийство! Ричард был убит именно тем человеком, которому доверил своего сына.

Словно прочитав ее мысли, Себастиан наклонился к ней и прошептал:

– Он больше никогда не причинит зла ни тебе, ни Эндрю.

Клара снова обняла мужа и шепнула в ответ:

– Я тебе верю.

Вскоре после возвращения в Лондон Эндрю медленно и запинаясь рассказывал о том роковом дне, когда погиб его отец. Они сидели в гостиной музея втроем: Клара, Себастиан и Эндрю, – так как мальчик заранее попросил, чтобы никого больше не было.

Устроившись с ногами в кресле перед камином, зажав в руках кружку с горячим какао, мальчик долго молчал, собираясь с духом. В ближайшие дни ему предстояло рассказать о тех событиях суперинтенданту полиции, а пока что он мог общаться только с близкими ему людьми.

– Говорили о делах, – начал Эндрю, не отрывая взгляда от огня, пылавшего в камине. – Дедушка и папа говорили о железнодорожных акциях или… о чем-то вроде этого. Потом начали спорить…

Мальчик замолчал и вздрогнул – словно вновь увидел перед собой ту сцену, а через некоторое время продолжил:

– Дедушка обвинил папу, что тот не включил его… в какой-то контракт. Они начали говорить громче и громче. Я до этого пытался поймать кролика и немного отъехал, поэтому… Думаю, они не знали, что я уже близко. Когда я услышал их крики, я вернулся, чтобы узнать, что случилось. А дедушка… Он… он схватил папу и начал трясти. И оба кричали. Потом он… он так сильно ударил папу, что папа упал с лошади, и ударился головой о камень, и потекла кровь. Тогда дедушка слез с лошади, подбежал к папе и закричал, чтобы он вставал. Он начал его снова трясти, потом поднял голову и увидел меня. И он выглядел… Казалось, он ужасно испугался. А когда он окликнул меня, я повернулся и побежал. И все бежал и бежал, пока не нашел своего пони. Потом я вернулся в дом, но тебя, мама, там не было.

– Я искала тебя в лесу. – Клара погладила сына по волосам.

– Я… я не хотел оставаться там.

– Когда я нашла Ричарда, он был уже мертв, – сказала Клара Себастиану, и в памяти ее воскрес тот ужас, который она испытала, когда нашла мужа на тропинке. – Думаю, отец поначалу решил отправиться за помощью, но потом понял, что уже слишком поздно. А когда он увидел меня рядом с Ричардом… Очевидно, он решил переложить вину на меня.

– Почему ты никому не рассказал об этом, Эндрю? – мягко спросил Себастиан.

Губы мальчика задрожали, и он опустил глаза.

– Он сказал, что если я скажу кому-нибудь хоть слово, то маму арестуют и повесят. Поэтому… поэтому я молчал.

– О, Эндрю! – Клара обняла сына, с трудом сдерживая подступившие слезы.

Теперь она поняла, почему Эндрю сторонился ее во Форестон-Мэноре. Он боялся проговориться, боялся рассказать ей про Фэрфакса, боялся за свою маму.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

– Ты правильно поступил, Эндрю, решившись все рассказать. Никогда в этом не сомневайся, – проговорил Себастиан.

Мальчик посмотрел на мать.

– Теперь я останусь с тобой?

– Да, конечно. – Клара посмотрела на мужа и добавила: – Теперь, Эндрю, ты останешься с нами навсегда.

Особняк поместья Уэйкфилд-Хаус походил на пожилую матрону, сохранившую следы былой красоты. Древняя каменная кладка сверкала в солнечном свете, а легкий ветерок, приносивший с моря свежий солоноватый привкус, гонял по огромному саду красные и оранжевые листья.

Дорсетские холмы тянулись вплоть до отвесных скал, уходивших в море, и пенистые волны неутомимо бились об острые камни.

Себастиан подал Кларе руку, и она вышла из экипажа. Он наклонился и коснулся губами ее щеки, а она улыбнулась ему. Потом он повернулся, чтобы помочь Эндрю спуститься по ступенькам.

– Ты не бывал здесь раньше? – спросил Себастиан у мальчика.

Эндрю молча покачал головой. После их возвращения из Брайтона две недели назад он все еще предпочитал жесты словам, но постепенно его речь становилась все более уверенной. А самое главное – исчезла затравленность в его взгляде, сменившись любопытством и радостью, то есть эмоциями, свойственными семилетнему ребенку.

Они вместе прошли к дому, где уже ожидали все пятеро слуг. Себастиан позаботился о том, чтобы дом подготовили к их приезду, но сейчас, глядя на трещины в стенах и заросший сорняками сад, понимал, как много еще предстоит сделать.

Но он с удовольствием займется восстановлением и ремонтом дома, который так много значил для Клары. Он будет делать это для нее, но также для себя и Эндрю. Потому что он хотел, чтобы Уэйкфилд-Хаус стал не просто местом отдыха от лондонской суеты, а их настоящим домом.