Зеркало Медузы - Роберт Мазелло

«Значит, вы, мой друг, решили бросить вызов неодолимой силе фараонов?»

К удивлению Сант-Анджело, тени в комнате пришли в движение, принимая очертания птиц. Сотни черных ворон, кружа по стенам и потолку, зловеще собрались в стаю. Его уважение к талантам графа возросло еще более, когда секундой позже колдовские твари бросились в атаку. Безмолвной ордой, с распростертыми крыльями вороны устремились вниз, и Сант-Анджело инстинктивно поднял руки, чтобы защититься от них. Но затем маркиз понял, что, поддавшись иллюзии, он лишь питает ее, расходуя силы. Древняя мудрость гласила: «Позволяя противнику менять вашу реальность, вы становитесь его рабом». Он демонстративно опустил руки вниз и с усмешкой посмотрел на Калиостро. Что бы там ни задумывал граф, Сант-Анджело не даст этому случиться.

Попугай на каминной полке встревоженно зачирикал. Белая обезьянка завизжала от страха. Маленькие собаки, затявкав, выбежали из комнаты. Королева сонно зашевелилась в кресле, и Ферзен забормотал что-то во сне.

«Я знаю, зачем вы явились», — продолжил граф.

Маркиз отругал себя за то, что его намерения оказались настолько очевидными.

«Значит, зеркало ценнее, чем я думал».

Свечи в канделябре, замигав, угасли. Казалось, порыв ветра из сада тронул занавески и шторы на окнах. Сант-Анджело понял, что недооценил противника. Но и граф совершил такую же ошибку.

Маркиз закрыл глаза и визуализировал замок Пердю. Он чувствовал, как Калиостро пытался пробиться в его разум. Но теперь, постигнув способности графа, Сант-Анджело мог эффективно подавлять его усилия. Он представил себя под защитой высоких стен замка. Ветер пронесся через комнату, разбросав по полу нотные листы, лежавшие на клавесине. Маркиз вызвал образ орла с широкими крыльями и острыми, как бритва, когтями. Могучая птица налетела на стаю ворон, заставив их в страхе метаться. Часть птиц упала со сломанными крыльями и выдранными перьями. Остальные исчезли, словно утренняя дымка.

Калиостро предложил ему помериться заклинаниями, маркиз мог захлестнуть его волной образов. Однако после того, как орел опустошил поле боя, на дальней стене возникла еще одна зловещая фигура. Она напоминала человека, но имела длинную морду и острые уши шакала. Сант-Анджело тут же узнал существо. Это был Анубис, древнеегипетский бог смерти, восставший из преисподней, словно ангел мести. Он увеличился в размерах. Его пасть вытянулась под потолком, челюсти раскрылись, зубы походили на край острой пилы… Сант-Анджело почувствовал дрожь.

«Сопротивляйся», — сказал он себе.

Лапы существа протянулись вдоль стен. Длинные ногти царапали оконные рамы и облицовку камина.

«Каким бы страшным он ни был, это всего лишь иллюзия».

Но затем, к изумлению маркиза, когти чудовища сбили вазу с каминной полки. Она разбилась о каменные плиты пола, и от грохота королева захныкала во сне.

«Боже!» — подумал маркиз. Он еще никогда не встречал такого грозного противника, как Калиостро. Волосы от ужаса встали дыбом. Горячее дыхание шакала опаляло его лицо. Слюна Анубиса, стекая по подбородку, капала на находившихся в трансе людей.

«Сдаетесь, маркиз? — услышал он голос графа, который звучал в его мозгу словно со дна колодца. — Вы смиряете вашу волю у ног моих?»

В ответ — к чему использовать слова? — Сант-Анджело вызвал огромного свирепого льва. Рыча от ярости, животное прыгнуло вверх, принимая в прыжке устрашающую форму. Его грива развевалась. Крепкие когтистые лапы нанесли несколько диких и смертельных ударов по голове шакала. Паркетный пол содрогнулся, и княгиня де Ламбаль скатилась со стула на толстый ковер. Лев поднялся на задние лапы, взревел, и шакал вдруг съежился от ужаса. Подняв голову, Сант-Анджело увидел, что граф отступил на два шага назад, он утратил концентрацию, уверенность исчезла. «Медуза» свисала с его безвольной руки. И тогда, усилив давление воли, маркиз воспользовался своим преимуществом.

«На колени! — велел он. Сант-Анджело отливал свои мысли, как пули для мушкета, и выстреливал ими прямо в мозг противника. — Я сказал, на колени!»

Граф пошатнулся, затем медленно опустился на четвереньки. Он был окончательно сломлен. Тень Анубиса уменьшилась до размеров крысы и исчезла.

«Слушай только мой голос!»

Его воля наполняла слова неотразимой силой. Калиостро замотал головой, словно пытался избавиться от обжигающей боли.

«Склонись ниже! — настаивал маркиз. — Еще ниже!»

Граф покорно растянулся на полу. Сант-Анджело поднялся с кресла, прошел мимо измученных кошмарами людей и встал над поверженным противником. Руки Калиостро были прижаты к вискам. Еще одно усилие, и голова могла расколоться от боли. Расколоться, как кристалл кварца, подумал Сант-Анджело. Граф стонал в невыносимой агонии. Рядом с ним на полу лежала «Медуза». Маркиз поднял ее и сжал в кулаке, поклявшись никогда не расставаться с медальоном.

«Запомните, граф, кто одолел вас этой ночью».

Калиостро корчился на полу, царапая подошвами паркет. Белая обезьянка, завизжав в испуге, попыталась пробежать мимо графа. Но Сант-Анджело схватил поводок и обмотал его несколько раз вокруг шеи униженного соперника.

«К сожалению, вы никогда не сможете рассказать о нашем поединке».

Теперь он знал, что дух Калиостро был гнилым в глубине — таким же трухлявым, как изъеденное термитами дерево. Повернувшись к королеве и ее гостям, обеспокоенным, но все еще загипнотизированным, маркиз велел им проснуться под бой часов. До полуночи оставалась одна минута. Затем он взял свой плащ, подбитый волчьим мехом, и вышел из гостиной. Направляясь к воротам Трианона, он услышал громкое оживление, люди приходили в себя, очнувшись от транса. Помимо визга белой обезьяны и испуганного щебета попугая слышались нервные крики, хриплый смех и удивленные возгласы. Интересно, с усмешкой подумал маркиз, что они сделают, увидев распростертого на полу Калиостро с вопящей обезьяной, привязанной к его шее?

Он ни разу не оглянулся. Для этого не было причин. Его сапоги звонко цокали по брусчатке двора. Взглянув на давно утраченную и вновь обретенную «Медузу», он почувствовал долгожданный покой, которого не мог обрести в своем сердце почти два века.

Свернув на рю де Лонгшан, Дэвид и Оливия остановились. На одной стороне улицы располагался большой парк. Объявление на стенде у входа предлагало посетителям платные стоянки и катание по озеру на лодках. На другой стороне виднелись старые дома восемнадцатого века с мансардами и синими крышами. Их безукоризненные фасады выстроились в ровный ряд. Некоторые особняки имели по три-четыре этажа. Освещенные окна позволяли видеть роскошные интерьеры, напоминавшие шкатулки для драгоценностей. В одном из зданий проходила вечеринка. На широком балконе стояла группа женщин в платьях с открытыми спинами. Они смеялись и пили шампанское из высоких бокалов.

Нужный им дом оказался последним в ряду. Дэвид не заметил в нем никаких признаков жизни. Особняк был окружен железной оградой и скрыт за фруктовыми деревьями. С улицы просматривалось только крыльцо под козырьком. На темных окнах виднелись задернутые шторы. У Дэвида сложилось впечатление, что этот белый дом намеренно сторонился соседей и отгораживался от людей. На каждом углу ограды были установлены видеокамеры. Еще одна кренилась над дверью. Когда Дэвид направился к крыльцу, включился чувствительный к движению прожектор. На стене висела небольшая позолоченная табличка, гласившая: «Антиквар. Консультации по предварительной договоренности».